Апрель

Да, да, я снова веду дневник в прошедшем времени. Но сейчас не об этом.
Началось все с того, что я нежилась в кровати и наслаждалась сладким утренним сном. Все истории начинаются с этого, не так ли? Было около двенадцати. Зазвонил мобильный. Я тогда еще подумала что-то вроде: "Ну и какого мудака черти принесли так рано?" На самом деле, мысль оборвалась на полуслове, потому что на экране высвечивался незнакомый городской номер, а интуиция начала посылать в мозг тревожные сигналы. Моментально взбодрившись я взяла трубку. Как и предчувствовала моя задница - звонили из деканата. Я то до этого уже успела тысячу раз перенервничать и успокоиться, и даже вовсе забыть об их существовании, наивно полагая, что это взаимно, однако все оказалось не так. Женский голос удивительно вежливо и даже как-то виновато сообщил, что меня собираются отчислить, после чего предложил приехать в деканат и написать заявление об отчислении по собственному желанию, пока есть такая возможность. Мол, это меняет формулировку и все такое. Формулировку млять чего? - сразу встревожилась я. Неужели все таки письмо пришлют? Приехать мне предложили в понедельник и до него я немного маялась и периодически подавалась в отчаянье. Ну так, ради приличия. Картинно заламывая руки, в мольбах поднимая глаза к небесам и все такое.

В понедельник, преисполнившись решительности с толикой пофигизма, я отправилась штурмовать МПГУ. Возле кабинета декана меня подловила женщина из диспетчерской (ну, это такое место, где занимаются составлением расписания, оформлением бланков пересдач и зачеток, а так же прочими важными делами, которые деканат считает недостойными своего времени и внимания) выдала мне чистый лист бумаги и любезно предложила написать заявление у нее в кабинете под диктовку, потому что я все время забывала, что надо писать и на чье имя. Хотя год назад у меня уже был опыт в написании такого же заявления. Чертово волнение. Женщина ради приличия, а может и из любопытства спросила, что я собираюсь делать после. Я очень не люблю казаться людям глупой и все такое, поэтому я пламенно рассказала ей, что собираюсь поступать на худграф, мол это была моя мечта, но я не решилась, и в итоге промотала бесполезные 4 года здесь, на социологии. Получилось хорошо, возможно мне надо было после школы подумать о поступлении в театральный. Нет, не то, чтобы это было неправдой или преувеличением... я действительно рисую, действительно мечтала поступить на худграф и действительно не решилась и иногда даже говорила себе, что если я закончу этот сраный МПГУ, то возможно и получу второе высшее по этой специальности, когда нибудь потом, через много лет... Но женщина не разглядела в моем откровении отмазку и предложила попробовать перевестись. Мол у нас же двумя этажами ниже худграф, сходи в приемную комиссию, узнай возможен ли перевод. Я запротестовала: конечно не возможен, это же две принципиально разные специальности и все такое! Но женщина сказала, что если я узнаю, то ничего страшного не случится и если меня переведут пусть даже на первый курс мне не придется хотя бы сдавать экзамены. И я подумала, чем черт не шутит, и пошла в приемную комиссию. Женщина сказала, что если все получится, то мы уничтожим заявление об отчислении и напишем новое - о переводе.

Этот вариант с переводом, конечно, опять портил мои тщательно выстроенные планы и нес с собой много хлопот, но с другой стороны... с другой стороны были, мать его, плюсы. Во первых никакого компрометирующего письма в почтовый ящик, никакого обличения во вранье, что уже заставляло большой груз покинуть мои плечи. И потом, если бы не этот случай, я бы вообще никогда не решилась поступить на худграф. Будем смотреть правде в глаза. В приемной комиссии меня немного погоняли по кабинетам, поморили ожиданием, после чего пожилая женщина вынесла вердикт. Ни в коем случае, мол куда это вы из грязи в князи собрались, с какой-то своей социологии на художественно-графический! Сдавайте экзамены, поступайте как все нормальные люди, а эти мысли свои бунтовские забудьте. И я опечаленная побрела назад. А с другой стороны и не опечаленная, потому что в таком случае моим планам ничего не угрожало. Я просто не люблю менять планы. Мне очень хотелось просто отдать листочек с заявлением в деканат, но по закону подлости требовалась личная аудиенция с деканом, чтобы она это подписала. К моему сожалению декан меня узнала и принялась промывать мозги. Нет, никаких криков или ругани, она просто авторитетно разъясняла мне, что это не дело. Я даже не собиралась спорить, потому что сама прекрасно понимала - это не дело. Наконец мне был задан все тот же судьбоносный вопрос: что я собираюсь делать дальше. А дальше... я ненавижу себя за эту черту. Кто-то быть может готов продать душу дьяволу за то, чтобы тоже так уметь, но я это ненавижу. У меня и так глаза на мокром месте, а когда я нервничаю... ну в общем вы понимаете. Самое ужасное в том, что я никогда в жизни не плакала специально, чтобы чего-то добиться, более того, я ненавижу людей которые слезами выпрашивают оценки или что либо еще. Но у меня черт побери непроизвольно получается это каждый раз! Даже когда в глубине души ситуация из-за которой я плачу меня не волнует. Плачу то я от напряжения. Первый раз в институте это случилось у меня когда я пришла пересдавать физкультуру в середине третьего курса. Физ-ра кончилась полгода назад, но я все тянула до последнего момента. Мне уже грозили отчислением (тогда я еще не знала, что это несерьезно) Преподавательница говорила, что поставит зачет только если я отработаю все занятия, причем только после каникул. Меня это однозначно не устраивало и тогда она спросила:
- А ты работаешь?
Я ответила что нет, уже понимая к чему она клонит - физручка прослыла среди студентов той еще взяточницей. Брала баскетбольными мячами и ковриками для йоги.
- А родители тебе деньги дают? - гнула свою линию физручка.
- Иногда - ответила я и поняла, как предательски подступают к глазам слезы. Тут я как на духу выпалила историю про уехавшую в америку маму... у нас с физручкой случился весьма душевный разговор, после которого у нее самой чуть не блестели глаза, она поставила мне зачет и дала пару напутствий чтобы я не сердилась на маму. Так вот, это повторилось и в кабинете декана, только не про маму разумеется. Я полным горечи голосом рассказала о том, какую совершила ошибку не послушав свое сердце и поступив не туда. Но теперь поздно что-то менять и я понесу достойное наказание за свои деяния, после чего осуществлю мечту и поступлю на худграф. Декан видимо оказалась под впечатлением, а может она просто такая добрая женщина. Она сказала:
- Нельзя сдаваться, я тебя переведу.
- Нет нет, не надо, - ответила я. - Я уже спросила, говорят что нельзя.
Но декан была полна решимости. Она прямо на моем заявлении записала мои пожелания (это было вечернее отделение) и сама прибавила, что попробует перевести на второй курс второй семестр. И попросила придти через пару дней.

Честно говоря, мне было не по себе. Я ведь ее ни о чем не просила, а выглядит так как будто попросила. И если что, то я не собиралась ее никак благодарить, в смысле ничего материального, только спасибо, которое в карман не положишь, но я думаю она должна это понимать. Так же я думала, что это ведь почти третий курс! Да я же не потяну! Там все будут рисовать как боги по сравнению со мной. Все будут думать, что я кому то заплатила и попала туда по блату. Потом я взвыла: да учиться на худграфе чертовски сложно и все такое! И к тому же учиться придется начать "вотпрямщас", что тоже не придавало особой уверенности. В общем ощущение было двоякое и радости особой не наблюдалось. Я пришла в пятницу, но декана не было и мне сказали приходить в понедельник. Я пришла в понедельник, но декан была занята и велела мне приходить в среду. В среду она еще не решила мой вопрос и мне было предложено придти в четверг. Едва я зашла в ее кабинет в четверг, как она грустно посмотрела на меня и помотала головой. После чего сказала что меня переведут, но только не на второй курс а на первый. Честно говоря я была рада. Ужасно интересно, что будет дальше. Мне снова велели прийти в понедельник для решения сопутствующих вопросов. Я ехала домой и размышляла о двух вещах. Какую кафедру выбрать из 6 предлагаемых и говорить ли родителям. Если честно, то сначала, когда меня могли перевести фактически на третий курс, то я четко собиралась все рассказать. Забацать очередную пламенную речь на тему того, тварь я дрожащая или право имею. Что теряю я не так уж и много, всего 2 года, а в итоге получаю любимую специальность. Что социологом я бы все равно не проработала ни дня, а если так, то какая разница какая корочка, и так далее. Но перевод на второй курс это все таки мой проигрыш перед родителями, потому что я прекрасно понимаю, что они (не зная всей ситуации) были бы совершенно правы сказав, что мне ничего не стоило бы отучиться последний год и поступать потом куда я хочу. Но так как такой возможности у меня нет, то вопрос говорить ли родителя встал под вопрос. И если последний вопрос требовал на свое решение много времени то с первым я разобралась едва придя домой и зайдя на сайт института. Во первых на вечернем можно было получить всего три специальности, что заметно сужало круг. Дизайн, прикладное искусство и преподаватель изобразительного искусства. Цена дизайна 87 тысяч за год, это больше чем я плачу за год учась на дневном на социологии. Приемлемыми по цене остались лишь 2 специальности. Прикладное искусство мне не особо нравилось, поэтому выбор стал очевиден и особенно приятен в силу того, что он самый дешевый, всего 48 тысяч в год. Честно я металась между прикладным искусством и этим, потому что там и из глины лепят, и по дереву режут и из метала куют и из бумаги складывают, но я посмотрела работы учеников... какие то пчелки, цветочки-хуечки и мне перехотелось. Так что выбор очевиден. Да, самое главное, декан решила, что вплотную заниматься переводом следует начать осенью и поэтому меня с миром отправили на каникулы.




 

---

Я не люблю сюрпризы. Нет, не так. Я НЕНАВИЖУ сюрпризы! Любые, начиная с безобидных "Ой, я тебе такой подарок купила! Он необычный, даже я бы сказала странный, но думаю тебе понравится. Нет, я не скажу какой, ведь это сюрприз" заканчивая совсем уж издевательским "Сейчас мы кое-куда поедем, там я познакомлю тебя кое с кем и мы будем кое-чем заниматься. Закрой глаза, не подглядывай". И если в первом случае человек рискует лишь тем, что в течении всего дня будет любоваться моим недовольным выражением лица и страдальческим взглядом, то во втором ему может посчастливиться наблюдать истерику со слезами, соплями и нецензурными ругательствами. Когда у меня нет возможности контролировать ситуацию я страшно нервничаю. Мне хочется забиться в угол и исчезнуть из этого мира.

Болезненная страсть в полному контролю распространяется на все в моей жизни. Я обожаю составлять расписания и распорядки дня. С маниакальной дотошностью я стремлюсь поминутно расписать каждое свое действие. Моя любимая геометрическая фигура - квадрат. Я люблю, когда вещи в шкафу разложены ровными аккуратными стопками, а флаконы с духами на полке стоят в строго определенном порядке. Но чем больше я стремлюсь к порядку, тем больше в моей жизни появляется хаоса. Стоит мне только шагнуть за порог квартиры, как тут же совершенно мистичесим образом мои волосы оказываются растрепанными, обувь грязной, а одежда мятой. Все на мне сидит криво и косо, пуговицы отрываются, макияж размазывается. О, как люто я завидую людям, которые могут в самую грязную осеннюю погоду ходить в белоснежной обуви, которая остается чистой! Людям, которые не очень то любят убираться, но в квартира которых не походит на свалку хлама. Как, как им это удается? Нет, я действительно страдаю из-за этого.

Я терпеть не могу, когда в ответ на мое смс люди перезванивают. Если бы я хотела\имела возможность говорить с тобой в данный момент, то я сама бы позвонила, дурья твоя башка! Уж опустим тот факт, что я в принципе не люблю говорить по телефону. У меня вероятно какое-то расстройство слуха или восприятия речи, но иногда я могу прослушать полутораминутную речь и не понять ни слова. Как будто собеседник со мной на фалмерском говорил. При реальном общении это случается довольно редко, а вот по телефону... малейшие помехи и все - прощай смысл сказанного. Если честно, то я вообще не люблю говорить. Переписываться - да. Тут хватает времени сформулировать и более-менее грамотно изложить свою мысль. А вот в течение нескольких секунд упорядочить поток мелькающих в голове образов и слов, составить из них предложение и озвучить вслух - увольте.

---

Обливион, когда же ты меня отпустишь?

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 10. Кровь и вино

Утром в убежище царила мертвая тишина. Все спали. Обычно, жизнь здесь кипела круглосуточно: кто-то приходил с задания, кто-то только на него собирался, у кого-то был поздний ужин, у кого-то ранний завтрак, все это сопровождалось бесконечными разговорами, шумом и звоном посуды, однако на этот раз, все словно не сговариваясь, решили устроить себе выходной. У Герды было действительно хорошее настроение, вызванное тишиной и умиротворенностью, но лишь до тех пор, пока она нос к носу не столкнулась с Невеном.
- Уведомитель велел тебе передать, - данмер вытащил из кармана сложенный вдвое конверт и протянул его Герде.
- Ты подрабатываешь курьером у Лашанса? Мне казалось, что ассасины твоего уровня выполняют контракты посерьезнее.
- Спешу тебя огорчить, я получил очередное повышение, и работаю теперь напрямую с Черной Рукой. А это, - Невен кивнул на конверт, - просто одолжение.
Герда покинула убежище, не удосужив его ответом. Открыла конверт, пробежалась взглядом по написанному мелким ровным почерком сообщению.
" Это задание чрезвычайно важно. Немедленно отправляйся в Анвил. В таверне "Графский герб" тебя найдет представитель местного убежища Братства, он все тебе объяснит."
Это выглядело очень странно, но она понимала, что ей не остается ничего, кроме как собрать вещи и отправиться в путь. Парочка зелий, сменная одежда, лук, стрелы и кинжал, немного еды в дорогу...
- Герда! Я тебя ищу. Куда это ты собралась? - окликнула ее Очива.
Герда вздрогнула.
- Лашанс поручил мне срочное дело.
- Сегодня не может быть никаких срочных дел. В убежище праздник, и именно поэтому мне нужна твоя помощь.
- Какой еще праздник?
- Мы отмечаем великий день, когда впервые здесь пролилась кровь, посвященная Ситису, освятив тем самым стены этого убежища, - гордо пояснила аргонианка.
- Это конечно здорово, но посмотри сама, не думаю, что такие приказы стоит нарушать... - ответила Герда, показывая Очиве письмо.
- Странно, странно... Люсьен частенько забывает об этом дне. Вероятно, забыл и на этот раз. Однако, все на твоей стороне, сегодня положено веселиться и прославлять нашего Ужасного Отца. Кроме того дорога в Анвил неблизкая, дней десять, как минимум, в пути может случиться что угодно, поэтому никто не заподозрит плохого, если ты задержишься на сутки, - Очива заговорчески подмигнула.
- А Лашанс не узнает?
- Вряд ли, если уж он забыл о сегодняшнем дне. Если что, я поговорю с ним. Негоже нарушать традиции. А пока, сходи ка на рынок, я написала список необходимых продуктов.

На рыночной площади было не протолкнуться. Последняя осенняя ярмарка собрала в городе торговцев и покупателей со всей округи. Прилавки ломились от богатых даров природы, бережно выращенных фермерами, от шкур и добротных меховых вещей, от диковинных штук, что искатели приключений привезли из разных уголков Тамриэля. Продавали скотину и свежее мясо, вино и яблочный сидр, мед, лесные ягоды, сушеные грибы и орехи. Набрав две полные корзины продуктов, Герда отнесла их в убежище. Ее снова попросили прогуляться, на этот раз всего лишь для того, чтобы приготовлениями не портить впечатление о первом в ее жизни празднике Братства. Она вернулась около восьми вечера и была поражена. Факелы со стен сняли, зато всюду, и на полу, и на специальных нишах в стенах, и даже на перенесенном из жилых помещений в главный зал столе, горели свечи. Их неровное мерцание создавало на стенах и потолке миллионы пляшущих бликов. В центре зала был сооружен алтарь. Во главе его стояла небольшая статуя Ситиса, которую Герде не доводилось видеть прежде. Рядом лежал ритуальный нож, а все вокруг было украшено цветами паслена. В самом углу, сжавшись и сгорбившись сидел человек. Он играл на лютне, но не смотря на его подавленный внешний вид, мелодия получалась ровная и веселая.
- Правда хорошо играет? - спросил незаметно подошедший Тейнава.
- Великолепно! - Герда хлопнула в ладоши. - Где ты его нашел?
- Бродячий бард, привязался ко мне сегодня утром. Уверял, что сделает любой праздник незабываемым. Ну я и взял его с собой. Бедняга понял, во что вляпался, когда оказался в убежище. Я пообещал ему жизнь, да мешок золота в придачу, если он нас здорово развлечет. Смотри, как старается! Он не знает, что станет той самой жертвой, чья кровь прольется сегодня во славу Ситиса!
Герда села за стол. Перед ней стояло столько аппетитных блюд, что глаза разбегались. Хотелось попробовать всего! И свежий ароматный хлеб с травами, и запеченную куропатку, и нежное мясо ягненка под соусом. Вино лилось рекой, беседы и веселый смех не прекращались ни на минуту. Антуанетта-Мари вяло ковырялась вилкой в салате, она настолько сильно утянула себя в корсет, что едва могла дышать. На ней было черное кружевное платье с таким глубоким декольте, что даже Герда не могла оторвать взгляд. "Какие жертвы ради этого данмерского выродка" - подумала она. Остальные братья и сестры остались верны своей привычной теневой броне.
Смутное ощущение тревоги никак не покидало Герду. Она постоянно косилась на дверь, с ужасом ожидая, что там появится уведомитель. Страшно было представить его реакцию, узнай он, что вместо выполнения срочного контракта, его подчиненная упивается вином. Но она продолжала осушать бокал за бокалом, чувствуя, как напряжение преследовавшее ее многие месяцы, наконец-то отступает. Ее глаза лихорадочно заблестели, губы растянулись в улыбке, когда Гогрон едва сдерживая смех, рассказал очередную шутку. Герда почувствовала, как разомлело тело, затуманился разум, как началось приятное головокружение и вместе с ним желание танцевать и веселиться.

Внезапно она почувствовала, как ее руку накрыла чья-то ладонь. Длинная и узкая. Герда обернулась и застыла в изумлении. Рядом с ней сидел Винсент... помолодевший на несколько десятков лет. "Первая стадия вампиризма" - промелькнуло у нее в голове. К лицу вернулся теплый человеческий цвет, морщины разгладились, щеки перестали быть впалыми и теперь лишь едва заметно подчеркивали скулы. Черты лица стали более мягкими, почти пропал хищный взгляд. На Герду смотрел молодой мужчина, не старше тридцати лет. И от этого взгляда девушка была сама не своя. Она никогда не воспринимала Винсента как мужчину, более того, даже не считала его в полной мере человеком. Вампир являлся для нее неким высшим существом, бесполым воплощением мудрости. Он был наставником, учителем... А сейчас, Герда чувствовала, как пробежали по мурашки по спине от его легкого прикосновения, как застучало сердце, и как мучительно сладко заныло внизу живота.
- Сегодня такая удивительная ночь, и я решил напомнить тебе о своем предложении. Если ты хочешь принять Темный Дар, то не найдется времени более удачного, - тихо произнес вампир.
На щеках Герды вспыхнул румянец, словно в его предложении она разглядела нечто совсем иное.
- Думаю, это действительно хорошая идея. Я согласна! - ответила она расхохотавшись. Происходящее едва ли походило на реальность, и Герда не задумалась о последствиях своего ответа. Сейчас она готова была принять любое предложение Винсента.
- Тогда нам лучше пойти в мой кабинет. Никто не должен нам мешать, - сказал Винсент, до краев наполнив неведомо откуда взявшийся кубок.
- Ты... меня укусишь? - спросила Герда, схватив его за руку. Ее уже шатало от количества выпитого.
- О, нет, я не буду этого делать. Представь себе, если бы Гемофилия Венценосных передавалась укусом, то весь Тамриэль уже давно населяли бы одни вампиры. Вирус передается, когда кровь зараженного контактирует с кровью здорового человека, или же попадает в организм любым другим путем. Именно поэтому так легко заразиться во время битвы с вампиром, и именно поэтому же, зараженным оказывается человек одержавший победу. Редко какой вампир готов превратить свой обед в боевого товарища, - последнюю фразу Винсент произнес, закрывая тяжелую дубовую дверь.
Он взял со стола кинжал и с усилием провел им по внутренней стороне ладони. Кровь струйкой полилась в кубок с вином.
- Выпей, - вампир протянул кубок Герде. - Следующие три дня ты должна будешь провести в убежище, чтобы перевоплощение прошло под моим контролем.
Герду словно током ударило. Она не могла позволить себе так задержаться.
- Я не могу, у меня срочный контракт от Лашанса. Мне и так пришлось отложить его до завтра из-за праздника.
- Не переживай, я все улажу, пошлю на этот контракт кого-нибудь другого. Пей.
Герда нерешительно поднесла кубок к губам, сделала несколько глотков. Вино приобрело солоновато-пряный вкус, язык слегка защипало. Внезапно перед глазами все поплыло, пол словно поменялся местами с потолком, желудок скрутило судорогой. Громко звякнул об пол кубок, серые плиты с жадностью впитали кровавое вино. Колени подогнулись, и Герда отрешенно подумала, что сейчас упадет, однако, Винсент крепко держал ее за плечи. Спустя несколько минут, которые показались вечностью, она пришла в себя. В воздухе повисла неловкая тишина, и прежде, чем девушка успела хоть что-то сказать, руки вампира, все еще находившиеся на ее плечах, соскользнули на талию. Следом, она почувствовала прикосновение холодных губ Винсента к своим губам. Она тонула в его объятиях, перебирала пальцами каштановые, чуть вьющиеся волосы, вдыхала аромат его кожи. Это продолжалось долго, нескончаемо долго, словно время остановилось вовсе. Все прекратилось, когда одна отрезвляющая мысль заставила ее взять себя в руки. Через несколько дней она вновь увидит бледное и худое нечеловеческое существо, все вернется на свои места, и Винсент станет прежним... она не сможет смотреть на него и вспоминать, что было этой ночью. Нужно остановиться, пока не поздно.
- Нам лучше вернуться к остальным, - прошептала Герда, старательно избегая смотреть вампиру в глаза.
- Как пожелаете, юная леди, - шутливо ответил он.
В голосе Винсента не было ни капли сожаления. Он знал, что впереди у него целая вечность. "И у меня теперь тоже..." - запоздало подумала Герда.
Когда они вернулись в главный зал, многие уже были до неприличия пьяны. М’Раадж-Дар спал под столом, Тэлаендрил сидела на коленях у Гогрона, они настолько увлеклись друг другом, что не замечали ничего вокруг; скидывая на пол пустые тарелки, на стол забралась Антуанетта, она задрала подол платья, демонстрируя стройные ноги только что зашедшему в убежище Невену. Тот снова облачился в свою излюбленную дейдрическую броню, что грохотала на все подземелье. В руках у него была большая корзина, заполненная бутылками вина. Под ними виднелись несколько сочных красных яблок. Герда почувствовала легкий приступ тошноты - то ли она перебрала с выпивкой, то ли это были последствия от употребления вампирской крови, то ли, что казалось ей наиболее вероятным, такую реакцию вызывал Невен. Она решила, что в любом случае, ей следует немного проветриться, и направилась к выходу. Данмер окликнул ее:
- Куда собралась, сестра?
- Туда, где нет вонючих данмеров, очевидно же.
- Эй, погоди. Держи! - он бросил ей в руки одно из сладких наливных яблок. - И катись куда хочешь!

Герда сидела на краю колодца, закутавшись в плащ и поджав ноги. Моросил дождь, по земле стелился густой туман, сквозь который зловеще проглядывали черные ветви спящих деревьев. Она вдыхала прохладный осенний воздух, насыщенный запахом сырости и мха, опавшей листвы, которой был усеян весь двор позади заброшенного дома, созревшей рябины, и сладкий, медовый запах яблока. Герда уже намеревалась откусить кусочек, как вдруг услышала за спиной хрипящий от ярости голос Лашанса.
- Какого черта ты здесь делаешь?! Я приказал тебе срочно ехать в Анвил!
- Да... но Очива...
- Этот приказ отдал тебе я, а не Очива! - уведомитель с крика перешел на свистящий шепот, что звучал, пожалуй, еще более угрожающе.
- Сегодня праздник... - Герда предприняла последнюю попытку оправдаться.
- К чертям праздник! Ты вообще понимаешь, что натворила? Ты понимаешь, что это нарушение одного из догматов? Что ты вообще о себе возомнила?! Ты рушишь мои планы, планы Черной Руки, всего Братства, Ситис тебя побери! - с этими словами он вырвал яблоко из рук Герды и швырнул его в кусты.
Герда не знала что ответить, в горле застрял комок, а из глаз предательски потекли слезы.
- Еще одна такая выходка, Рунгерд, и я поступлю с тобой, как с нарушителем догматов. Сейчас я оставляю тебя в живых только потому, что в Братстве наступили нелегкие времена, и нам слишком нужны люди. А теперь пошли.
- Куда?
- В форт Фарагут. Есть разговор, раз уж ты осталась.
Герда хотела было предложить ему зайти для начала в убежище, но осеклась, увидев, как недобро сверкнули глаза уведомителя. Он посмотрел на вход в убежище каким-то странным тяжелым взглядом, и пошел прочь не оглядываясь. Прогулка до форта, промокшие насквозь сапоги и ругань Лашанса здорово отрезвили Герду. Таинственный и воздушно-легкий вечер превратился в отвратительную и неуютную ночь.

Герда ловко спустилась вниз по веревочной лестнице. Наконец ей выпал шанс как следует рассмотреть логово уведомителя. Каменный зал форта погружался во мрак, освещаемый лишь парой факелов. На стенах висели гобелены с изображением черной руки, в самом углу располагалась узкая деревянная кровать, ничем не лучше тех, что были в Бравильской таверне. Чуть правее сундук и несколько бочек, за ними книжный шкаф и алхимический столик. Ближе к середине зала, грубо сколоченный обеденный стол с остатками ужина на нем, и пара стульев.
- Итак, с завтрашнего дня я перевожу тебя в Анвильское убежище, которым заведует Аркуэн. Кроме того, ты получаешь повышение... Мне бы крайне не хотелось этого делать, но Аркуэн принимает на службу только тех братьев и сестер, что состоят в ранге ликвидатора.
- Что-то случилось? Почему вы меня переводите?
- Я не собираюсь тебя в это посвящать. По хорошему ты должна была выполнить еще несколько контрактов и только после этого получить повышение. Но планы изменились, у нас совсем не осталось времени...
Герде не нравился этот разговор. От каждого слова, сказанного уведомителем веяло тревогой. Ей очень хотелось вернуться в убежище, однако Лашанс не давай разрешения уйти, и чтобы хоть немного развеять неприятные ощущения, она решили пройтись, якобы рассматривая то гобелены, то корешки книг в шкафу, то ингредиенты на алхимическом столике. Лашанс смотрел на нее. Герда спиной чувствовала его тяжелый, строгий взгляд. Было страшно обернуться. Она услышала его шаги, затем почувствовала дыхание недалеко от своей шеи.
- Меня очень расстраивает твое поведение, Рунгерд. В самом деле. Чтобы и дальше продвигаться в Братстве, ты должна будешь научиться беспрекословно слушаться и выполнять любые приказы, - Лашанс положил руку ей на бедро. Герда вздрогнула.
- Господин Лашанс...
- Любые приказы, Рунгерд.
Он резко развернул ее лицом к себе и впился в губы поцелуем. Прижал к стене, рывком расстегнул крепления на ее теневых доспехах, разорвал нательную рубаху, обнажая грудь. Герда закусила губу, стараясь сдержать стон. У нее не было сил сопротивляться. У нее не было желания сопротивляться.

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 9. Айлейдские руины

Гастон Тюссо захлебнулся в луже собственной крови, члены его команды убиты, тела свалены в кучу на полу, головы отделены и аккуратно разложены на столе. Бенлин, словно таракан, раздавлен трофейной головой минотавра. Вален Дрет, находясь в собственной камере, получил стрелу промеж глаз. Франсуа Мотьер спасен от вымогателей, но будет долго помнить о Темном Братстве, благодаря уродливому шраму на лице, подаренному ему уже после инсценировки убийства, в крипте часовни. Обо всем этом, как бы между делом, Невен рассказывал во время завтрака, вспоминал за обедом, хвастался после ужина. Он выполнял контракт за контрактом с поражающей воображение скоростью, чем заслужил уважение среди братьев и сестер, а так же череду повышений. С ядовитой ухмылкой на серой физиономии, и дотошностью, достойной имперского стража, данмер раз за разом консультировался с Гердой по поводу своих контрактов. Раз за разом Герда стремилась посоветовать ему все более изощренный метод самоубийства, предлагая немедленно им воспользоваться. Подобные перепалки превратились в некую традицию, над которой смеялось все убежище. Герде было не до смеха. Она по прежнему сидела без работы - Винсент держал свое слово.
Осень постепенно вступала в свои права, и хотя ночи все еще оставались теплыми, а дни солнечными, деревья уже подернулись золотыми и багровыми красками, в полях созрел последний урожай. В один из таких дней, в убежище появился Лашанс.
- Собирайся, - сообщил он скучающей Герде.
- Куда?
- Я подготовил для тебя контракт. Слишком сложный, чтобы ты смогла выполнить его самостоятельно, слишком важный, для того, чтобы я смог оставить это без личного контроля. Поэтому совместим приятное с полезным.
- Прямо сейчас? - спросила Герда, зевнув - ее здорово клонило в сон. За месяц бездействия она привыкла к определенному режиму, чем не мог похвастаться ни один из членов Братства.
- У меня не так много времени, как ты могла подумать. Поторапливайся и не выводи меня из себя своими глупыми вопросами.

Спустя пару часов они ехали по синей дороге в направлении Имперского города. Как сообщил Лашанс, их целью были айлейдские руины Вилверин. Чуть позже, разоткровенничавшись, он признался, что решил помочь Герде только ради возможности побывать в руинах, где по слухам находилась одна из древних айлейдских статуэток. Уведомитель внезапно оказался ценителем культуры диких эльфов. А может это было частью контракта? Он не сказал. Холодная металлическая гладь озера Румаре отражала тусклый свет Массера и Секунды, укрытых полупрозрачной дымкой облаков. Песчаный пляж, впивающийся в подошвы сапог острыми осколками камней, открыл вид на призрачные руины. Несколько полуразрушенных арок из белого мрамора скрывали вход в подземный город. По ним плясали блики костра - возле входа кто-то был.
- Бандиты, - пояснил Лашанс. - Наша цель - их главарь, однако, мы уберем и сообщников.
- Их трое, - заметила Герда, подкравшись поближе к руинам. - Одного я могу застрелить из лука, может быть еще и второго, если они пьяны и плохо соображают.
- Нет. Если хоть один из них успеет укрыться в руинах и предупредить остальных, то нам придется несладко. Застанем их врасплох, нападем быстро, из-за спины.
Ночной воздух разрезали вскрики и лязг оружия, но вскоре все затихло, три тела неподвижно лежали на песке. Приложив немало усилий, Лашанс и Герда сдвинули с места массивную каменную дверь и зашли внутрь. Вниз вела узкая каменная лестница. Вилверин освещался тусклым и холодным светом велкиндских камней, большинство из которых осколками валялись на полу. В полумраке узкого, закручивающегося спиралью коридора, Герда разглядела его одного бандита.
- Этого можешь из лука, - шепнул уведомитель. - Он здесь один.
Руины были полны хитроумных ловушек, как расставленных бандитам, так и оставшихся с тех времен, когда Вилверин еще был населен эльфами. Приходилось внимательно смотреть под ноги, перешагивать через растяжки и подозрительные плиты. Даже будучи заброшенным и разграбленным, город сохранял свое прежнее величие. Замысловатые фрески и кованые решетки, массивные люстры с необработанными кристаллами велкиндских камней, все выглядело так, будто Вилверин покинули пару недель назад. Бандитов было немного, все они стояли на своих постах в одиночку, что упрощало задачу. Лишь в самой глубине, в большом зале, где бандиты обустроили свое логово было сразу пять человек. Двое сидели у костра и жарили мясо, один дремал на лежаке, и еще двое стояли у входа в следующее помещение, где, вероятно, обосновался главарь. Герда и Лашанс затаились на узкой галерее, проходящей почти под самым потолком.
- Я спущусь вниз и затаюсь в тени, возле лестницы. Тот, что сидит у костра - лучник, убьешь его, когда я подам сигнал. Сразу после этого прыгай вниз и помоги мне с остальными. Не трать время на лестницу, здесь не высоко.
Герда кивнула. Уведомитель сделал едва заметный жест рукой, в воздухе просвистела стрела. Бандиты всполошились, вскочили на ноги, взялись за оружие. В следующий же момент один из них упал с перерезанным горлом. Лашанс ловко уложил двоих, последнего Герда добила ударом кинжала в спину. На шум выбежал главарь, и тут же упал - из его правого глаза торчала стрела. В его комнате было чем поживиться - Герда наскоро запихивала в сумку золото и велкиндские камни.

Она уже было подумала, что пора подниматься на поверхность, так как искомой статуэтки в комнате главаря не было, а задание в общем-то считалось выполненным. Нахождение в руинах, переполненных свежими трупами, Герда с трудом могла назвать интересной прогулкой. Однако, Лашанс думал иначе. Он поманил ее к неприметной на первый взгляд двери из странного серебристого металла с голубыми светящимися прожилками, своим расположением напоминающими дерево. "Вилверин Каносель" - было высечено на двери.
- Посмотрим, что там, - тоном не терпящим возражений заявил уведомитель.
- Ладно, - как можно более спокойно постаралась ответить Герда, но по спине ее пробежал холодок.
В Вилверин Каносель было мрачно и очень холодно. Никаких следов присутствия человека - ни стоптанных лежаков, ни потушенных костров, ни даже огарков свечей. Голубой свет велкиндских камней был здесь каким-то особенно ярким, неприятным, болезненным. Посреди большого зала, на каменном алтаре лежало обезображенное тело бандита, пол весь был в пятнах запекшейся крови.
- Здесь мы можем наткнуться на что угодно. Возможно придется иметь дело с нежитью, - Лашанс многозначительно посмотрел на Герду. Она нервно сглотнула.
Руины казались пустыми и безжизненными, но Герда знала, насколько это впечатление обманчиво. Лашанс был полон решимости завладеть статуэткой. Он достал из кармана карту, купленную у какого-то искателя приключений, а быть может и снятую с его трупа, и тут же, скомкав, швырнул ее в угол - карта изображала только обжитую бандитами часть Вилверина. Герда старалась не отставать ни на шаг. Наконец, они оказались в небольшом помещении, уставленном каменными пьедесталами, подозрительно напоминающими саркофаги. Тупик. Прохода дальше не было. Лашанс нервно ходил из угла в угол, проверял любые более-менее странные щели и плиты на полу и стенах, в надежде отыскать скрытый рычаг, открывающий проход в следующий отсек подземного города. Герда молилась Ситису, чтобы постаменты и в самом деле не оказались местами захоронений. Неизвестно что в таком случае могло выбраться из них, разбуженное шумом и нецензурной бранью, на которую не скупился уведомитель. Она видела его таким впервые - взбудораженным, нервным, позабывшем о своем мрачно-таинственном и зловещем образе. Прошло около часа. Герда позволила себе присесть на край саркофага. Что-то хрустнуло у нее под ногами, плита ушла вниз на несколько сантиметров, и противоположная стена начала медленно опускаться в нишу в полу, открывая взору узкий темный коридор, в конце которого ковылял привлеченный шумом зомби. Лашанс поймал за шиворот пятящуюся назад Герду, как следует встряхнул ее и приказал разобраться с зомби. Девушка ответила, что он может хоть прямо сейчас исключить ее из Братства, убить или сделать что-либо еще, но она не сдвинется с места. С этими словами она вцепилась уведомителю в рукав и уперлась ногами в пол, словно маленький пугливый ребенок, которого первый раз ведут к лекарю. Она ожидала от Лашанса чего угодно, ругани, пары отрезвляющий ударов, но только не того, что он рассмеется.
- Ладно, - сказал он, - Смотри.
Раздался громкий скрежет проржавевшего железа и противный хруст ломающихся костей. Зомби добрался до спрятанной в самой темной части коридора ловушки. Огромные секиры порубили его на куски.
- Одна из самых знаменитых айлейдских ловушек - маятники... - задумчиво произнес Лашанс.
- И вы хотели отправить меня туда не предупредив?
- Я хотел посмотреть, как ты соображаешь. Я разочарован, что тут скрывать. До сих пор удивляюсь, как я мог привести тебя в Братство. Ладно, пойдем посмотрим, что же нам открылось.
- Я не смогу там пройти...
- Если не будешь медлить и размахивать руками, то сможешь, в этом нет ничего сложного, - с этими словами Лашанс быстро и ловко преодолел препятствие и скрылся за поворотом.
Коридор был слишком узким, не больше двух метров. Герда встала напротив первой секиры, что казалось раскачивалась с совсем сумасшедшей скоростью. Она на мгновение полностью скрылась в глубокой нише и тут же снова со свистом и скрежетом рассекла воздух, исчезая в противоположной стене. Герда успела сосчитать лишь до трех, пока маятник был на безопасном расстоянии. Всего три секунды на то, чтобы шагнуть вперед и замереть уже между двумя смертоносными орудиями. Ей казалось, что руки и ноги не слушаются, они будто одревенели и не смогут совершить такое быстрое движение. Герда шагнула, чуть пригнувшись, выиграв тем самым еще пол секунды. Острие секиры пролетело в паре миллиметров от ее уха, обдав потоком холодного воздуха. Герда прижалась к стене, расстояние между маятниками было около пятидесяти сантиметров, что в данной ситуации казалось ничтожно малым. Еще шаг вперед. Еще один. Впереди оставалось всего два маятника. Герда не запомнила, как преодолела их. Она догнала Лашанса, что прошел уже довольно далеко вперед, оставляя за собой след и мертвых тлеющих тел нежити.

Призраки парили в воздухе, словно фиолетовое желе. На удивление одинаковые, что ставило под сомнение их человеческое прошлое. Скорее всего эти существа были рождены больной фантазией некроманта.
- Если хочешь остаться незамеченной, от тебя не должно исходить никаких эмоций, будь то страх, гнев или что-то иное. Призраки намного чувствительнее к этому, нежели к шуму и движениям, - поучал Лашанс.
- На призраков не действует простое оружие... Нам придется бороться с ними магией?
- Да, и желательно не приближаться к ним, держать дистанцию, иначе будет сложно увернуться от электрического разряда.
Огненный поток уничтожал призраков за считанные минуты, они плавились, таяли, оставляя после себя лужицы эктоплазмы. Герда привлекла все их внимание, что позволило Лашансу подобраться к ним незаметно и парой точных ударов зачарованного меча помочь ей.
- Осторожно, не наступай на те плиты в центре - зал наполнится удушающим газом.
Нечеловеческие, бьющие по ушам визги умирающей нежити. Тишина. Холодный голубой свет. Вереница хитроумных ловушек. Потоки магического огня, смертоносные удары меча.
- Давай руку, сейчас не время геройствовать, я не собираюсь поднимать оттуда твои останки.
Непроходящее чувство тревоги, капли пота стекают по лбу, несмотря на то, что в руинах холодно настолько, что зуб на зуб не попадает. Свист стрел, булькающие звуки умирающего зомби.
- Ты еле на ногах стоишь, давай сюда эту сумку.
Усталость. Боль. Стертые в кровь ноги. Сколько времени прошло с того момента, как они спустились в подземелье?
- Твою мать! Смотри куда наступаешь, ты чуть нас не угробила!
Снова внимательный взгляд под ноги. Нажимная пластина в полу, маятники, ядовитый дым.

Когда Вилверин наполнился ругательствами, проклятиями и подробностями бурной половой жизни чьей-то матери так, что задрожали стены и эхо волной прокатилось по залам, разнося громогласный голос уведомителя, Герда поняла - что-то идет не так. Статуэтки не было. Ровно так же, как и не было следов ее похитителя. Счастливчик, вероятно, был талантливым вором, раз умудрился пробраться мимо наводняющей Вилверин нежити незамеченным. Лашанс был в ярости и нервно ходил из угла в угол, периодически бросая взгляд на то место, где должна была стоять его добыча. Герда прикрыв лицо рукой думала о потраченных впустую, на это путешествие, нервах. Спустя некоторое время, расстелив на полу плащ с меховой подбивкой, они сидели, поедая прихваченные с собой из убежища бутерброды. Поначалу уведомитель долго ругался на Герду за то, что она взяла с собой кучу ненужных, мешающих быстро и незаметно передвигаться, а так же не прибавляющих удобства в бою вещей, однако теперь плащ и бутерброды пришлись вполне к месту, а сумка, наполненная велкиндскими камнями, представляла хоть какое-то подобие трофеев.
Толща камня над головой нестерпимо давила, болезненный голубой свет вызывал резь в глазах, но Герда не смела жаловаться - Лашанс говорил. Говорил долго и много, о своей молодости, о вступлении в Братство и о первом, совершенном нелепом и смешном убийстве. Он с детства любил айлейдские руины, грезил о подземных городах, собирал все связанные с ними легенды. На мгновение в его глазах мелькнуло что-то напоминающее мальчишеский восторг, и уведомитель перестал казаться устрашающим. Но лишь на мгновение. Герда молчала, боясь неосторожным словом нарушить сложившиеся между ними доверительные отношения. Что-то подсказывало ей, что таким она видит Лашанса первый и последний раз.
- Раньше я хотел устроить свое логово в айлейдских руинах, тех, что недалеко от Чейдинхола.
- Почему же передумали?
- Из них нет запасного выхода.

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 8. Герой Кватча.

Когда Герда очнулась в следующий раз, возле нее никого не было. Жилые помещения пустовали. Тело ослабло и почти не слушалось, однако, превозмогая боль и дрожь в конечностях, Герда встала, и сделала несколько шагов. Через некоторое время она вышла в главный зал. Там было шумно. Встревоженные братья и сестры о чем-то переговаривались, окружив уведомителя, их лица выглядели совершенно растерянными.
- Что-то случилось? - спросила Герда, придерживаясь рукой за колонну, чтобы не потерять равновесие. На нее, казалось, никто не обратил внимания.
- Да... - задумчиво ответил Лашанс, выдержав паузу, - Прошлой ночью был убит император, а этой, в Кватче открылись врата Обливиона. Город захвачен дэйдра и сожжен до тла. Местное убежище Братства уничтожено, никто не выжил.
- Мы переживаем не лучшие времена. Сначала нас по одному вырезает предатель, теперь мы и вовсе потеряли одно из лучших убежищ во главе с уведомителем! - взревел Гогрон.
- И что теперь? - дрожащим голосом спросила Герда. Ноги предательски подкосились, и ей пришлось опереться о колонну всем телом, чтобы не упасть. - Это как-то повлияет на нас?
- Напрямую, конечно, нет. Возможно, встревоженные ситуацией в Кватче, люди почувствуют вседозволенность, считая, что стража будет занята расследованием гибели императора, да расхлебыванием последствий вторжения дэйдра, и у нас прибавиться заказов. Однако, если в Чейдинхоле откроются подобные врата - нам несдобровать, - грустно усмехнулся Винсент.
Постепенно все разошлись, оставив Герду наедине со своими мыслями. Было страшно, убежище перестало казаться безопасным. Из оцепенения ее вывел строгий голос Лашанса:
- Нам нужно обсудить твой последний контракт, Рунгерд. Ты получишь повышение, как я и обещал, однако будешь лишена вознаграждения и премии, не смотря на то, что все условия контракта были соблюдены. Это послужит тебе хорошим уроком.
- Но почему?
- Ты разочаровала меня. Зомби - слабейший противник, медленный, неповоротливый, слепой, в конце концов, так как его глаза давно сгнили! Твой страх перед нежитью когда-нибудь убьет тебя.
- Можно поинтересоваться? - спросила Герда, проигнорировав гневные высказывания в свой адрес. - Почему вы приехали за мной? Почему решили помочь? Не лучшим ли уроком было бы для меня умереть, расплачиваясь за свои ошибки?
- Сейчас не время разбрасываться людьми. Нас и так становится все меньше и меньше. Это задание я оставил специально для тебя, зная о твоих страхах. Я рисковал, и должен был проверить, выполнен ли контракт, чтобы в случае твоей смерти, забрать и отвезти заказчику дневник мага.
Закончив на этом разговор, Герда развернулась, и нетвердой походкой направилась обратно в жилые помещения. Усталость уже давала о себе знать.

Она лежала на кровати, бессмысленно глядя в потолок, когда подошел Винсент.
- Я хотел поговорить с тобой, девочка.
- Рассказать, как ужасно я выполнила контракт? Напомнить, что мне не светит вознаграждение? - набросилась на него Герда.
- Нет. Я хотел сделать тебе одно очень заманчивое предложение, которое могло бы с лихвой окупить вознаграждение и премию, которые ты не получила. Ты талантливый ассасин, что бы там не говорили остальные, и я уверен, что в Братстве тебя ждет большое будущее. Однако, на это может понадобиться значительно больше времени, чем способна предоставить человеческая жизнь. Поэтому, я хотел бы передать тебе свой Темный Дар.
- Что, прости? - переспросила Герда, хотя сразу поняла, что Винсент имеет в виду.
- Я мог бы обратить тебя в вампира. Я понимаю твое замешательство, но позволь мне рассказать тебе об этом больше, приоткрыть завесу недоступной для других тайны.
Герда рассеяно кивнула.
- Вопреки расхожему мнению, мы не являемся ожившими мертвецами. Вирус Сангвинаре Вампирис или Гемофилия Венценосных, как его принято называть в Сиродиле, не убивает нас, но заставляет впасть в глубокий сон, близкий к летаргическому, кому, во время которой происходит перерождение - почти полное изменение организма. Обычно это случается спустя три дня после заражения. Длительность этого странного состояния индивидуальна, но как правило, от пяти до девяти дней. Родственники зараженного считают его умершим и хоронят, после чего несчастный просыпается в гробу или семейном склепе, откуда бывает весьма проблематично выбраться. Разрытые могилы и отсутствие в них похороненных, породили в людях страх перед нами, как перед восставшими мертвецами.
Теперь ты должна узнать о том, что вампиризм имеет четыре стадии. Оставаясь на первой, ты сможешь сотни лет сохранять свой привычный внешний вид, люди не заподозрят в тебе вампира. Для этого придется питаться каждый день. Солнечный свет будет тебе неприятен, однако не причинит никакого вреда, в пасмурную же погоду, ты сможешь и вовсе без проблем появляться на улице. Однако силы твои будут слишком слабы, и вскоре тебе захочется большего. Вторая стадия начнется по прошествии двадцати четырех часов с последнего питания. Конечно, внешность не изменится мгновенно, этот процесс займет еще некоторое время, но тебя будет в разы легче разоблачить. Кожа станет слишком бледной, черты лица заострятся, радужки глаз приобретут насыщенный красный оттенок. Солнце будет оставлять сильные ожоги, ты сможешь находиться на улице лишь в пасмурную погоду, да и то, недолго. Я нахожусь на третьей стадии, ты видишь все внешние изменения. Сила становится почти безгранична, вампир обретает новые магические способности. Существует и четвертая... но я настоятельно рекомендую тебе переходить на нее только под моим контролем. Внешность уже почти не имеет сходства с человеческой, однако сила и способности настолько сильны, что позволяют вампиру в одиночку расправиться более чем с двадцатью противниками одновременно! Опасность состоит в том, что долгое время не получая пищи, вампир рискует впасть в кому, выйти из которой он сможет, только при помощи собрата, что подарит ему несколько живительных капель крови. Своей или чужой - не важно. Чертвертая стадия длится индивидуально. У кого-то лишь несколько часов, у кого-то пару дней, у кого-то неделями, никогда не угадаешь сколько. Не просчитаешь не застанет ли тебя, неподвижно лежащего на земле, рассвет.
Винсент резко замолчал, и Герда поняла, что он окончил свой рассказ, ожидая теперь ответа.
- Я должна подумать, дай мне время.
- Я все понимаю. Просто скажи мне, когда решишь, и мы продолжим этот разговор.

Несколько дней прошли в полном спокойствии. Вестей об открытии новых врат не приходило, предатель не проявлял себя, а Герда успела оправиться и вновь приступить к тренировкам, во время одной из которых она услышала радостную новость.
- Врата Обливиона в Кватче закрыты! - с порога заявила Очива.
Ее голос звучал так, будто она сама в это не до конца верит. Стоявшая рядом с ней Антуанетта восторженно захлопала в ладоши и потребовала подробностей.
- Сейчас приходил Люсьен, - продолжила аргонианка. - сказал, что закрывший врата человек служит Матери Ночи! Он проявил себя совсем недавно, и уведомитель не мог найти его раньше. Люсьен уже поручил ему пробное задание - убрать старика Руфио.
- Значит его определили в наше убежище? Теперь то нам никакое нашествие дэйдра не страшно! - Антуанетта радовалась больше всех.
- А кто он, этот герой? - спросила Герда.
- Скоро мы увидим.
Герой Кватча прибыл в убежище вечером следующего дня, в честь чего был устроен праздничный ужин. С головы до ног закованный в тяжелую дэйдрическую броню мужчина, создавал в гулких коридорах подземелья столько шума и грохота, что переплюнул даже самого Гогрона. Новоприбывший оказался данмером, довольно красивым, что было редкостью среди их народа по людским меркам. Он был высок, широк в плечах, имел аристократические черты лица, а с его тонких губ не сходила усмешка. Иссиня-черные прямые волосы рассыпались по плечам, когда он снял шлем. Его звали Невен и он был до неприличия болтлив.
- Мне грозило пожизненное заключение в Имперской тюрьме, - начал рассказывать Невен, когда все расселись за столом. - Я уже начал было привыкать к своей клетке, как вдруг однажды в мою камеру зашел сам Император в окружении телохранителей. Старик был дряхл, он вероятно выжил из ума, так как непрерывно бормотал какой-то бред. Как я понял все его наследники были убиты, и желая избежать покушение на его величество, клинки собирались вывести его из Имперского города тайным путем, пролегающим в канализации и начинающимся в моей камере. Императора убили у меня на глазах, но перед этим он успел сказать, что я избранный и передал мне амулет, который я должен был доставить некому Джофри. Тот знал, что у Императора остался незаконнорожденный наследник и отправил меня за ним в Кватч, однако я опоздал, и к моему прибытию город был охвачен огнем. К счастью, мне удалось закрыть врата.
- Ах, как интересно, - Антуанетта придвинулась поближе к Невену, буквально заглядывая ему в рот. С другой сторону, под ревнивые взгляды Гогрона наседала Тэлаендрил.
- Опасность не миновала, милые дамы. По всему Сиродилу открылись десятки новых врат врат.
Повисла пауза. Все были немного напряжены.
- Но как же вас угораздило попасть в тюрьму? - спросила эльфийка.
- Тогда я уже начал служить Матери Ночи. Я находил людей, которые хотели провести Черное Таинство, и доставал для них все необходимые... ингредиенты, а так же обеспечивал безопасным для этого занятия местом. Чаще всего зачищал населенные гоблинами пещеры. Последний мой заказчик оказался редкостной сволочью, он подставил меня, чтобы отвести от своей жирной задницы подозрения. Старый пердун! Впрочем, говорят теперь он мертв. Как же его звали... Савирен... Савирен Хендель, нет, Савирен...
- Хандинг! - срываясь на крик закончила за него Герда, выплеснув Невену в лицо содержимое своего стакана. - Это был мой дядя, а жертвой ритуала должна была стать я!
В комнате снова повисла неловкая пауза. Герда едва сдерживая слезы, встала из за стола и удалилась. Невен вышел следом за ней.
- Послушай, я же не имею ничего против тебя, откуда я мог знать? Да и потом, ты жива, ты в Братстве, и кому, как не тебе знать, что служение на его благо превыше всего?
- Я тебя ненавижу! Убирайся отсюда, никогда не подходи ко мне больше, данмерское отродье! Я хочу только чтобы ты сдох! Ненавижу! Из-за тебя моя жизнь пошла крахом! - Герда орала до тех пор, пока совсем не охрипла. Невен молча ушел.

Скрипнула массивная дубовая дверь, пропуская тонкую полоску света в кромешную темноту, царившую в кабинете Винсента. До рассвета было еще далеко, но вампир, вымотавшийся за последние дни, уже лежал на своем каменном ложе, скрестив руки на груди. Герда зажгла свечи на письменном столе.
- Винсент, - позвала она и дотронулась до его плеча. - Пожалуйста, мне срочно нужен хоть какой-нибудь контракт. Я не могу больше сидеть в убежище, мне тесно и противно здесь с тех пор, как появился данмер.
- Ты еще не до конца оправилась после травмы, - недовольно ответил вампир. Впрочем он сел за стол и принялся перебирать бумаги. - Кроме того, Невен не собирается долго жить в убежище, он уже присмотрел себе дом в Чейдинхоле.
Герда молча сверлила его взглядом.
- Ладно, есть одно дело, - вампир наконец вытащил из кипы пергаментных листов небольшой конверт, и углубился в чтение его содержимого. - Тебе придется убить пирата. Его зовут Гастон Тюссо, он недавно прибыл в порт Имперского города на корабле "Мария-Елена"... нет, подожди-ка, я совсем забыл, что тебе нежелательно появляться в столице.
- Прошло уже много времени. Я буду осторожна, я не попадусь страже, Винсент.
- Позови Невена, - вампир, казалось, ее не слышал. - Я поручу это задание ему.
- Но я справлюсь с этим лучше!
- Лучше? - Винсент начал закипать. - Я совсем не уверен в этом после твоего провала на последнем контракте.
- Ты же сам говорил, что я хороший ассасин, что у меня есть будущее! Невен не получит этот контракт! - Герда перешла на крик.
- Пошла вон отсюда! - вампир потерял терпение, глаза его загорелись от гнева. - И в следующий раз думай, как и с кем ты говоришь. Я позабочусь о том, чтобы ты еще долго не получала контракты!
Герда в слезах выбежала из кабинета. Остаток ночи она провела на улице, не желая возвращаться в осточертевшее подземелье. Ее гневу не было предела, когда утром, с самой наглой улыбкой к ней подошел Невен, и поинтересовался:
- Не дашь ли ты мне пару советов по поводу моего текущего контракта, дорогая сестра? Винсент усомнился в твоих способностях, что ж, я выполню работу лучше, но твое мнение важно для меня. - каждое его слово было наполнено неприкрытой издевкой.
- Единственное, что я могу тебе посоветовать - это сдохнуть в трюме "Марии-Елены", и быть сожранным крысами! - выпалила Герда.

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 7. На грани гибели.

- Прочь от меня, - презрительно фыркнул М’Раадж-Дар, когда Герда решила почесать его за ухом, в качестве приветствия. Однако, он тут же прищурил глаза и заурчал, что вызвало взрыв смеха за столом. Тонкие чувства каджита были задеты, и он поспешил покинуть комнату, проворчав парочку ругательств в адрес Герды. Она принялась за еду.
- Винсент просил тебя зайти к нему сегодня, - сказал Тейнава, передавая ей соль.
- Надеюсь, у него есть для меня что-нибудь интересное.
- Поторопись, а то ничего не достанется, - подметил вовремя зашедший в жилые помещения вампир.
Он подождал, пока Герда поест, после чего изложил суть дела.
- В Скинградском отделении гильдии магов есть ученик. Его зовут Эртор. Он проводил весьма странные эксперименты, которые могли угрожать безопасности других членов гильдии, поэтому его попросили практиковаться где-нибудь в другом месте. Этим местом стала пещера "Унылая равнина", что находится в лесах недалеко от города. Эртор должен умереть. Кроме того, заказчик требует, чтобы ты нашла его дневник, в котором содержатся весьма интересные магические формулы, как он полагает. Выполнив это ты получишь премию.
- Что ж, задание ясно, могу приступить к выполнению немедленно! - улыбнулась Герда.
- Сделай мне одолжение, - чуть подумав добавил Винсент, - привези из Скинграда самого лучшего вина.

Герда прибыла в Скинград поздно вечером. Город в это время суток казался мрачным и величественным, благодаря тому, что узкие каменные улочки почти не освещались, а высокие, залитые лунным светом крыши домов, словно башни замка были увенчаны шпилями. Безоблачное звездное небо казалось россыпью бриллиантов на темно-синем бархате. Переночевав в таверне "Западный вельд", Герда отправилась на поиски пещеры. Окрестности Скинграда были невероятно красивы и дышали изобилием. На сочных зеленых лугах паслись овцы и козы, золотые пшеничные поля зрели под ласковым солнцем, огороды и фруктовые сады обещали дать большой урожай. На знаменитых виноградниках Сурили, не покладая рук, трудились крестьяне, в воздухе витал терпкий аромат. После палящего полуденного солнца, прохлада и свежесть соснового леса показались Герде благодатью. По краям извилистой тропинки росли раскидистые папоротники; пение птиц перемежалось с жужжанием насекомых. Мерно покачиваясь в седле девушка погрузилась в свои мысли.
Вскоре она выехала на небольшую поляну, покрытую жухлой травой, сосновыми иголками и опавшими листьями - за ней начинался смешанный лес. С восточной стороны возвышался холм. Среди поросших мхом валунов у его основания, был скрыт вход в пещеру. Герда не стала привязывать лошадь, на случай, если на поляну забредет крупный хищник вроде медведя. "Что же за эксперименты такие у Эртора, если его попросили покинуть гильдию, но в то же время некоторые личности готовы заплатить большие деньги, дабы заполучить его исследования? Неужели некромантия?" - размышляла Герда, спускаясь в подземную лабораторию непутевого ученого. Холодный воздух здесь был пронизан запахом гнили и разложения. На всякий случай ассасинка выпила зелье невидимости, и как оказалось не зря. Ожившие по злой воле некроманта, в пещере бродили трупы, издавая жуткие утробные звуки. Все они были обнажены, серо-зеленого оттенка кожа, покрытая трупными пятнами, клочьями свисала с обезображенных рук, увенчанных длинными изломанными ногтями. Гниющее мясо, изъеденное червями отваливалось, когда слепой мертвец натыкался на стену. У одних зомби были сломаны кости, чаще всего ребра, их острия торчали наподобие шипов, у других отсутствовала голова или прочие части тела, что не мешало им, однако, передвигаться. На лицах застыли страшные выражения, отпечатки предсмертных мук. Герда не стала тратить на них время, так как при смерти некроманта, мертвецы, что подпитывались его энергией должны были упокоиться сами. Кроме того, ее передергивало от страха и отвращения перед этими созданиями.

Эртор нашелся в дальней части пещеры, похожей скорее на отдельную комнату, попасть в которую можно было сквозь довольно узкую арку, по поверхности которой мерцало голубое свечение. Убедившись, что это не защитное заклинание от непрошенных гостей, Герда вошла внутрь. "Комната" была оборудована под лабораторию: вдоль стены стоял длинный стол, заставленный колбами, ретортами и склянками с ингредиентами; рядом располагалось подобие книжного шкафа, но места на полках не хватало, поэтому книги стопками лежали на полу, вперемешку со свитками; под потолком висели связки сушеных трав. В углу скромно ютился спальник, отгороженной импровизированной ширмой из мешков с припасами.
Герда решила убить Эртора не показываясь ему, к счастью, зелье невидимости все еще работало. Она воткнула нож ему в сердце, юный маг умер мгновенно. Герда посмотрела на арку, голубое свечение угасло. Она обыскала его рабочий стол, дневник нашелся быстро, он представлял собой небольшую книжицу в черной кожаной обложке. Герда пробежалась глазами по первым страницам, ей как бывшему стажеру гильдии было интересно, но она ничего не поняла. Она собиралась было захлопнуть книгу, как вдруг взгляд ее упал на записи, датированные последней неделей. В них говорилось о том, что Эртор каким-то неведомым образом призвал зомби случайно, когда разрабатывал новое заклинание. Он был не в силах их уничтожить, а страх перед этими тварями мешал ему даже нос высунуть из своей части пещеры, поэтому он поставил отпугивающее нежить заклинание в проходе и стал надеяться, что мертвецы исчезнут сами по себе, однако этого не происходило. Спустя неделю Эртор стал нервничать, его запасы продовольствия и воды подходили к концу. Герда захлопнула дневник и убрала его за пазуху. Осторожно выглянув из арки, она подтвердила свои худшие опасения - зомби никуда не исчезли, кроме того, они целенаправленно шли сюда, почувствовав похоже запах крови, которая большой темно-красной лужей растеклась под лежащим на полу телом Эртора. Зелье невидимости давно прекратило свое действие. Сердце бешено заколотилась, но Герда постаралась успокоиться и обдумать план действий. Она тоже владела заклинанием отпугивания нежити, однако оно было слабовато для того, чтобы заставить мертвецов забыть о ней.

Герда насчитала около пятнадцати мертвецов, но все они были в поле ее зрения, и не подходили близко, удерживаемые заклинанием. Сначала она пыталась стрелять в них из лука, но зомби продолжали движение, даже когда были сплошь пронизаны стрелами. В борьбе с нежитью может помочь только серебряное оружие или магия. Герда прикоснулась к небольшому велкиндскому камню, висящему на шее, и почувствовала, как магическая энергия наполняет ее тело. Камень испарился, оставив болтаться на цепочке пустую оправу. Огненный шар ударил в одного из зомби, запахло паленой плотью, за считанные секунды человекообразная фигура осела и превратилась в горстку пепла. Остальные мертвецы ринулись в сторону, испугавшись яркой вспышки света. Их замешательство позволило Герде выиграть время и продвинуться ближе к выходу из пещеры.
Все шло хорошо, восставшие из мертвых падали один за другим, пожираемые пламенем, их осталось всего четверо. Девушка расслабилась. Она оглянулась через плечо и увидела, как солнечные лучи проникают сквозь щели в прогнившей деревянной двери, до которой оставалось не больше десятка метров. В этот момент где-то слева мелькнула тень, и Герда почувствовала, как изгнившая когтистая рука с силой полоснула ее по плечу, выбив сустав. Герда вскрикнула, потеряла равновесие и упала на спину. Боль волной прокатилась по всему телу. В панике, вместо того, чтобы использовать магию, ассасинка вскочила, и на четвереньках бросилась к выходу. Она распахнула дверь, но ее схватили за ногу и рывком потянули обратно в темноту пещеры. Зубы мертвеца прокусили толстый кожаный сапог, до кости впившись в ступню, сверху навалились еще четверо зомби, так как отпугивающие чары перестали действовать. Покрытое трупными пятнами подобие лица с пустыми глазницами оказалось в паре сантиметров от лица Герды, заливая ее желтоватой слизью изо рта.
Из последних сил ассасинка забрыкалась, сбрасывая с себя обезумевших от вкуса крови мертвецов. Она выхватила из ножен кинжал, и не глядя размахивала им перед собой, кромсая ожившие трупы. Наконец ей удалось выбраться на поляну. Почувствовав нежить, конь встал на дыбы и испуганно умчался в чащу. Взяв себя в руки, Герда снова выставила отпугивающие нежить чары, зомби в панике отступили. Огненная струя уничтожила оставшихся зомби и девушка без сил упала в траву. Нужно было добраться до города, и чем скорее, тем лучше, но руки и ноги не слушались.

Превозмогая боль, Герда отползла как можно дальше от дымящихся зловонных останков, лежащих возле входа в пещеру, и прислонилась спиной к широкому стволу векового дуба. Дрожащими руками она сняла с пояса склянку с лечебным зельем, надеясь, что оно поможет остановить заражение крови. Раны нестерпимо болели, правая нога онемела, Герда перестала ее чувствовать. Жар нарастал, дышать становилось трудно, словно грудь сдавили слишком узким корсетом; по телу разлилась свинцовая тяжесть. Перед глазами все поплыло, звуки едва доносились сквозь усиливающийся гул в голове. Не в силах больше сидеть, Герда сползла на землю и завалилась на бок. Она всхлипывала и мелко дрожала - было невыносимо страшно и одиноко, ее бил озноб. Над головой проплывали серые грозовые тучи, порывы ветра подняли в воздух первые опавшие листья - признак близящейся осени, где-то вдалеке послышался пронзительный волчий вой. Внезапно девушке показалось, что она слышит стук копыт, и прежде, чем это удалось списать на предсмертные галлюцинации, на поляне появился всадник. Он спешился и подошел к Герде.

Лашанс с плохо скрываемой неприязнью посмотрел на распластавшуюся в траве ассасинку. Ее глаза закатились, бледное, землистого оттенка лицо, исказила гримаса боли, на изорванных в клочья доспехах подсыхала кровь. Уведомитель небрежно пнул девушку мыском сапога под ребра. Она дернулась, согнулась пополам и хватая ртом воздух попыталась отползти в сторону, ожидая, вероятно, повторного удара. Жалкое зрелище. Несколько минут Лашанс пристально буравил ее взглядом, после чего поинтересовался, мертв ли Эртор. Герда попыталась ответить, но во рту настолько пересохло, что распухший язык прилип к небу и едва шевелился, поэтому она просто кивнула. Начался дождь, первые холодные капли приносили неимоверное облегчение, падая на раскаленный лоб и щеки. Получив удовлетворительный ответ, Лашанс развернулся и направился к Тенегриву. Герда прикрыла глаза. Где-то на заднем плане угасающего сознания промелькнула безразличная мысль: "Он бросит меня умирать здесь". Однако, вскоре она почувствовала, как кто-то приподнимает ее голову, разжимает зубы, и со словами: "Это противоядие, ты должна выпить", вливает в рот отвратительно горькое снадобье. Герда скорчилась, остервенело скребя ногтями по земле, ей казалось, что ее сейчас стошнит собственными внутренностями. Не обращая на это никакого внимания, Лашанс подхватил ее, словно мешок перекинул через седло, забрался на коня сам, и перехватив стонущую от боли девушку поудобнее, тронулся в путь.
- Если доживешь до прибытия в Чейдинхолл, получишь повышение, - это были последние слова, которые запомнила Герда, перед тем, как потерять сознание.

Темнота плавно отступила, и сквозь приоткрытые веки хлынул поток приглушенного света. Перед глазами плыло большое размытое пятно, Герда несколько раз моргнула, и оно обрело форму и четкость, превратившись в оскалившуюся морду Очивы. Аргонианка улыбалась.
- Слава Ситису, ты очнулась, - прошипела она.
- Сколько дней прошло?
- Четыре. Приезжал лекарь из Брумского убежища, он сделал, все что в его силах, но у тебя останутся шрамы.
- Много?
- У Гогрона больше, - отшутилась аргонианка, заметив, как Герда занервничала, и сразу перевела тему. - Лекарь велел отпаивать тебя травами. Я пойду приготовлю отвар.
Очива поднялась и направилась к обеденному столу, заставленному какими-то коробочками, банками и свертками. Герда уставилась в потолок. Перед глазами проплывали события того рокового дня, казалось, что воспоминания причиняли почти ощутимую физическую боль.
- Наверное это не очень вкусно, но у тебя нет другого выхода, - Очива помогла Герде приподняться, подложив подушку ей под спину, и дала в руки чашку с коричнево-зеленоватой жидкостью.
- Да уж, - она сморщилась, сделав небольшой глоток.
- Люсьен очень переживал за тебя...
Очива не успела договорить, так как Герда подавилась и зашипела от боли, разлив половину горячего отвара себе на живот.
- Если это называется переживал, то я боюсь представить, как ведет себя уведомитель, когда ему кто-то безразличен.
- И не дай Ситис тебе испытать это на себе, - почему-то слишком серьезно ответила аргонианка. - Ты плохо знаешь Люсьена, - добавила она чуть смягчившись.
Герда почувствовала, как силы ее покидают, и провалилась в глубокий сон.

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 6. Контракт

.

Головная боль, слабость и ломота во всем теле сделали следующее утро незабываемым. Подниматься с постели решительно не хотелось, однако самозабвенно предаваться безделью оказалось весьма непростой задачей, когда вокруг бурлит жизнь, звенит посуда и бессовестно громко раздаются голоса. Герда наскоро позавтракала, пятерней пригладила торчащие в разные стороны волосы, и хотела было незаметно покинуть убежище, как ее вдруг остановил Винсент и попросил зайти к нему в кабинет.
- Что ты хотел? - девушка зевнула, рассеянным взглядом осматривая аскетичную обстановку в комнате вампира.
- Хотел предложить тебе первый контракт.
- Это что, снова шутка какая-то или проверка? Лашанс вчера ясно дал мне понять, что я не гожусь для работы! - Герда перешла на повышенные тона, казалось, что она сейчас лопнет от возмущения.
- В тот день, когда Люсьен вручил тебе конверт с так называемым "первым заданием", он отдал мне распоряжение готовить для тебя настоящие контракты, - Винсент виновато развел руками, видя, как Герда плюхнулась в кресло и страдальчески закатила глаза.
- Что мне будет, если я скажу, что это ваше Братство - полный дурдом?
- Ну, любой другой наглец уже давно бы корчился на полу с выпущенными кишками, однако тебе я позволю такую вольность, - усмехнулся себе под нос вампир, и девушка поняла, что это была попытка пошутить.
- Что на этот раз я должна сделать? - скептически поинтересовалась она.
- Ты должна будешь убить некоего жителя Имперского города по имени Тренус Дурониус. Не переживай, для этого не придется и близко подходить к столице, я помню о том, что тебе все еще нежелательно там появляться.
- Он живет в храмовом районе, да? И каждую неделю ездит куда-то за скумой?
- Откуда такие знания, девочка? Вы знакомы? - Винсент, кажется, был приятно удивлен.
- Ну, мы вроде как соседи, общались раньше, - Герда отвела взгляд, чтобы вампир не прочел в ее глазах ничего лишнего.
- Отлично. Каждую неделю Тренус посещает скумовый притон в Бравиле. В общей сложности он проводит там несколько дней, после чего возвращается домой. Он путешествует пешком, останавливается ночевать в придорожных тавернах, и я думаю, что тебе не составит труда отправить его в пустоту. Иногда его сопровождает приятель Гелефлор, он вроде телохранителя, но на деле, такой же незадачливый наркоман, поэтому вряд ли доставит много проблем. Убей Тренуса, и контракт будет выполнен. Если же хочешь получить премию, а я настоятельно рекомендую тебе делать все, чтобы каждый раз получать ее, придется выполнить особые условия, которые оставил заказчик. Первое условие таково: жертва должна быть убита при помощи этого, - Винсент достал из ящика стола стрелу с ярко-красным оперением. - Она послужит своеобразным сообщением и предупреждением его семье. Второе, ты должна будешь сделать свое дело в довольно людном месте, недалеко от города или небольшого поселения, чтобы труп нашли раньше, чем его обглодают падальщики, однако, при этом не должно быть свидетелей, и никто больше не должен быть убит. Никто. А теперь собирайся, ты отправишься в Бравил сегодня же. Да прибудет с тобой Ситис!
- Винсент... - осторожно начала Герда. Было видно, что ее мучил какой-то вопрос, но она все не решалась задать его.
- Да?
- Я в Братстве уже два месяца, как ты знаешь, но до сих пор даже представления не имею, кто такой Ситис, Мать Ночи... Я слышу эти имена каждый день, и чувствую, что для каждого из вас они имеют большое значение. Никто не может объяснить мне доступно, все говорят загадками.
- Ситис - это тьма с незапамятных времен. Он не дэйдра и не живет в царстве Обливиона. Нет, Ситис - это нечто... совсем другое. Мне, как и любому члену Братства сложно это объяснить, как видишь. Но совсем скоро ты все поймешь сама, осознанно убив во славу нашего великого Отца Ужаса, посвятив ему свою жертву. Ты почувствуешь, и вопросов больше не останется.

Дальнейшие события вызывали устойчивую ассоциацию с проводами на войну единственного сына, в роли которого выступала Герда. Выглядело это несколько комично, учитывая специфику организации. Братья и сестры обступили Герду со всех сторон, наперебой раздавая советы и напутствия, обнимали и ободряюще похлопывали ее по плечу, кое-кто даже пустил слезу умиления, вспоминая, как собирался на свое первое задание.
- Я бы на твоем месте не стал усложнять контракт, - басом прохрипел Гогрон, и его мощный голос эхом разнесся по подземелью. - Просто убей дурака, как тебе нравится, а потом воткни ему в брюхо стрелу, если это так важно.
- Не слушай его, дорогая сестра, орки всегда были грубыми и прямолинейными существами, им не понять восхитительного чувства, когда сама смерть замирает на кончиках пальцев, натягивающих тетиву, и как все твое естество стремительно летит наравне со стрелой, с единственной целью - поразить жертву, - ехидно улыбнулась Тэлаэндрил, наслаждаясь тем, что убила сразу двух зайцев: подколола Гогрона и произвела впечатление на остальных членов семьи возвышенностью и изящностью своего слога. Орк насупился и пообещал эльфийке разобраться с ее поведением, когда они останутся наедине.
- Так, Герда, держи, это тебе, - Антуанетта-Мари протянула небольшой сверток. - Там все, что может пригодится в ближайшие дни. Яд, я его между прочим сама приготовила. Если случится так, что ты немножко промажешь, и стрела нанесет не смертельный удар, а лишь слегка поранит жертву, то мое снадобье доведет дело до конца за считанные минуты! И немного домашней еды в дорогу, бутерброды с вяленым мясом, сыром и чесноком!
Антуанетта буквально светилась от счастья. Все знали о ее нездоровом, гипертрофированном желании помогать, угождать и всячески быть полезной. Она без очереди вызывалась готовить, регулярно дарила обитателям убежища небольшие подарки, но братья и сестры воспринимали это без особого энтузиазма. Теперь Герда понимала почему.
- Эй, а тебя не смущает, что ты положила мой обед и сильнодействующий яд вместе? - поинтересовалась она, выдавив из себя подобие улыбки.
- Нет, все нормально, склянка с ядом плотно закрыта, - с самым невинным выражением лица ответила Антуанетта.
- Пойдем, я тебя провожу, - Очива подхватила Герду под локоть и повела к выходу. - Запомни, даже если все пойдет не так, как ты планировала, ты должна будешь исполнить контракт в любом случае. Не важно каким образом, но Тренус должен умереть. Ступай, дорогая сестра, да заключит тебя Мать Ночи в свои холодные любящие объятия.

Путешествие обещало быть интересным хотя бы потому, что прежде Герда редко выезжала куда-либо - все ее передвижения можно пересчитать по пальцам одной руки. О цели нынешней поездки думать не хотелось, до последнего девушка пыталась отвлечься: любовалась красотами проплывающих перед глазами пейзажей, сосредоточенно изучала карту, концентрировалась на практической стороне контракта, однако мысли о странном переплетении судеб не желали покидать ее голову. Тренус, симпатичный мальчишка, в прошлом мечта всех столичных девушек. Герда предалась воспоминаниям. Когда-то она была влюблена в него, а теперь собирается убить. Смешно, право слово.
Герда добралась до Бравила без проишествий, если не учитывать того факта, что она ехала верхом третий раз в жизни, да не брать в рассчет пару встретившихся по дороге гоблинов, разобраться с которыми, впрочем, не составило труда. Город встретил путницу отвратительной вонью, моросящим дождем и густым туманом. Вечерело. Герда сняла комнату в "Серебряном доме на воде", подивившись, отчего эта забегаловка носит столь гордое название, и отправилась смотреть город. Встречные прохожие были мрачны и неприветливы, погода ухудшалась с каждой минутой, вот-вот грозясь превратить безобидный дождь в настоящую бурю; молнии рассекали небо, а раскаты грома каждый раз заставляли девушку вздрагивать. Горожане, однако, не обращали на погоду ни малейшего внимания и продолжали заниматься своими делами, похоже этих людей уже ни что не способно ипугать. Холодная жижа неприятно хлюпала под ногами - в Бравиле не было даже подобия мостовой, лишь кое-где, через самые широкие лужи были проложены доски. Возле статуи Счастливой Пожилой Леди Герде подмигнул странный босмер, и одними губами прошептал что-то, она не разобрала что, и поспешила вернуться в таверну. Комната была ужасна - маленькая, с грязными голыми стенами и крохотным окошком выходящим на задний двор. Из мебели наличествовала только узкая скрипучая койка с несвежим постельным бельем. Превозмогая брезгливость, Герда легла прямо в одежде и вскоре уснула, утомленная долгой дорогой.
Проснуться пришлось с утра пораньше, так как первые солнечные лучи, не встретив ни одной преграды вроде занавесок, настойчиво светили в глаза, мешая спать. От завтрака девушка вынуждена была отказаться, так как у трактирщика попросту не оказалось свежей еды. Здесь бы пришлись весьма кстати приготовленные Антуанеттой бутерброды, но Герда выбросила их едва выехав за пределы Чейдинхола. От греха подальше. Тренус отыскался довольно быстро, он вместе со своим другом сидел свесив ноги с небольшой деревянной площадки на одной из бравильских крыш. Герда поднялась к ним и забыв обо всех предосторожностях завела разговор, устроившись рядом.
- Здравствуй, Тренус.
- Привет, а ты кто? Мы знакомы? Хочешь скумы? - мужчина попытался рассмотреть гостью, но никак не мог сфокустровать на ней взгляд, в конце концов он бросил эту затею и глупо улыбнулся, глядя куда-то вдаль.
- Нет, мы не знакомы... - ответила Герда с некоторой досадой. То ли она и в правду так сильно изменилась, то ли скума выела Тренусу последние мозги, но он ее не узнал. - Хороший день сегодня, правда?
Ответа не последовало, Гелефлор жестом попросил тишины и принялся созерцать пыльные доски у себя под ногами. Он походил на смешного рыцаря из баллад, что иногда исполняли барды в тавернах. Кожаный шлем смотрелся на нем крайне забавно на фоне простой домотканной одежды, он делал его нахохленным, как маленького совенка, висящая на поясе булава лишь прибавляла нелепости его образу.
Тренус был одет в богатую бордовую одежду, расшитую золотом, только вот на коленях ткань была порвана, а длинные рукава покрыты засохшей грязью. Они сидели некоторое время втроем, молча изучая покрытый вековой пылью деревянный настил, и думали каждый о своем. И если первые двое с вероятностью в 100% думали о скуме, то Герда думала о том, насколько плохим поступком являются беседы со своей жертвой в неформальной обстановке, и если это действительно плохо, то узнает ли об этом вездесущий Лашанс.
- Деньги кончились, - хлюпая носом внезапно объявил Тренус. - А скума нужна.
В голове Герды медленно заворочились мысли, похоже она придумала, как вывести Гелефлора из игры не особо навредив ему.
- Я смогу купить, но только завтра, - начала прощупывать почву Герда.
- Завтра уже поздно, мы уезжаем, - с досадой поморщился Гелефлор.
- Тогда сегодня вечером, идет?
- Только смотри не обмани, - пригрозил пальцем Тренус и снова ушел в себя.
"Как удобно" - подумала Герда, - "Их пожалуй вообще ничего не интересует". Вечером она посетила притон и приобрела две порции наркотика. В одну из них она подсыпала зеленоватый порошок, ничего особенного, просто травы усиливающее действие любых наркотических или алкогольных препаратов. Это предназначалось Гелефлору.

На следующий день, согласно предоставленному Винсентом расписанию, Тренус отправился домой. Гелефлор героически пытался проводить друга, но не осилил путь дальше городских ворот и упал прямо в лужу. Двое стражников подхватили его под руки и поволокли в сторону притона. Итак, от незадачливого телохранителя удалось избавиться быстро и легко, теперь предстояло так же удачно завершить основную часть контракта.
Тренус шел неспеша, часто останавливался, срывал цветы, подолгу смотрел в небо и тихо напевал себе под нос смешную детскую песенку. Герда двигалась чуть позади, свернув с дороги в подлесок. Ее охватил невероятный азарт, тело казалось легким и послушным, оно походило на сжатую пружину, готовую рвануть вперед в любой момент. Адреналин стучал в висках. Красться, выслеживать жертву было так волнующе и необычно, что девушка забыла обо всем, отдавшись на волю инстинктам. Она решила, что убьет Тренуса недалеко от таверны "Дурное знамение", где он скорее всего остановится переночевать. Это было совсем недалеко от Бравила, поэтому Герда не взяла лошадь в обратную дорогу, планируя добраться в Чейдинхол вместе с обозом торговцев, что довольно часто путешествовали по Зеленой дороге. Конечно проще было бы подождать Тренуса возле таверны, но девушке казалось, будто жертва может ускользнуть от нее, а слежка успокаивала и создавала ощущение полного контроля. Алое зарево зловеще полыхало в небе, словно предвкушая скорое кровопролитие. В душном безветренном воздухе гулко разносились крики воронья.
Когда, судя по карте, до таверны оставалось чуть меньше километра, Герда побежала. Она собиралась прибыть на место раньше Тренуса, чтобы осмотреться и устроить засаду. "Дурное знамение" походило скорее на хижину лесника, нежели на постоялый двор - слишком уж маленькое, ветхое и неприметное строение. По одну сторону дороги располагался глубокий овраг, по другую, приземистые обглоданные кустики, мало подходящие для укрытия. Герда закусила губу, соображая как поступить, она была уверена, что Тренус не заметит ее и так, однако в любой момент мог появиться наблюдательный случайный свидетель. Возле таверны росло раскидистое дерево, укрывающее своими ветвями половину крыши. Листва на нем была столь густая, что со стороны дороги становилось невозможно что-либо рассмотреть. Герда ловко забралась на дерево и аккуратно перебралась на крышу, стараясь, чтобы ее шаги были бесшумными. С этой позиции открывался отличный вид и можно было хорошо прицелиться. Каждая минута ожидания казалась вечностью. Некая потусторонняя энергия просила выхода, и выхода немедленного. Герда почти с любовью обработала стрелу ядом. Только сейчас она поняла, что не испытывает никакого сожаления. Спустя некоторое время жертва появилась в поле зрения. Герда напряглась, во рту пересохло от волнения, но руки ее не дрожали и она была полна решимости. Подгадав удобный момент она натянула тетиву и на мгновение замерла, вспомнив о словах Винсента. Шепотом она произнесла: "Я посвящаю эту жертву тебе, Отец Ужаса". С тихим вскриком упал на землю Тренус, стрела вонзилась ему между лопаток, когда он повернулся лицом к оврагу, чтобы полюбоваться закатом. Из таверны выбежала женщина, поднялся шум, а Герда была уже далеко от места преступления. Она испытала невероятное. Ее словно охватил холод, но холод приятный, обволакивающий, ласкающий. Она ощутила всю мощь Ситиса, он наполнял все, он был вокруг, в каждом предмете, в его теневой стороне, это было невероятно, захватывающе и... Винсент был прав, это совсем не требовало объяснений.

Герда не помнила, как вернулась в Чейдинхол, обратная дорога напрочь стерлась из памяти, оставив после себя лишь усталость, да угасающее чувство эйфории. Девушка долго не решалась зайти в убежище, ей казалось, что стоит только переступить порог, и та часть ее души, что до сих пор боролась за свободу, окончательно сгинет, уступая место родившейся сегодня дочери Ситиса. Подземелье встретило ее привычной прохладой и запахом сырости, однако теперь в этом было что-то неуловимо родное, приятное. Дверь тренировочного зала распахнулась, и оттуда вышла раскрасневшаяся Антуанетта-Мари, ее влажные от пота волосы прилипали ко лбу, она тяжело дышала и волочила за собой массивный боевой молот. Герда ухмыльнулась, вспомнив, как пару дней назад Антуанетта поспорила с Гогроном, что тот не сможет подкрасться к ней незаметно. Условия орка были таковы: если он выигрывает, то Антуанетта три дня тренируется не с привычными ей кинжалами, а с любым другим, на выбор Гогрона оружием. Теперь было понятно, за кем осталась победа.
- Приветствую тебя... сестра, - тихо произнесла Герда, словно испугавшись своих слов. Антуанетта на мгновение замерла, потом развернулась и удивленно посмотрела на Герду.
- Я не верю своим ушам, ты ли это, сестра? Ты ведь под скумой, верно? - ехидно поинтересовалась она, убирая со лба надоедливые прядки.
- Нет, просто... - Герда не нашлась,что ответить. Ей стало неловко, она только сейчас поняла, что за все это время, члены семьи ни разу не услышали от нее ни доброго слова, ни искреннего приветствия.
- Да брось, с чего тогда такие любезности? - Антуанетта уже едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Увидев это Герда с облегчением вздохнула, ей было приятно осознавать, что на нее не сердятся. - Ну что, я иду и рассказываю всем, что к нам вернулась настоящая, живая Герда, а не то мрачное недоразумение, что с умным видом расхаживало по убежищу два месяца?
Антуанетта с визгом бросилась на Герду, едва не уронив ее на пол, и не задушив в объятиях. Герда рассмеялась, но когда Антуанетта ушла, снова погрузилась в мрачные раздумья. Одна вещь не давала ей покоя, и не найдя решения лучше, девушка отправилась к Винсенту, чтобы выложить все как на духу. Герда застала вампира за сортировкой каких-то бумаг. Его лицо было чрезвычайно сосредоточенным, отчего казалось, будто он не в настроении, и сначала Герда даже побоялась говорить с ним, ожидая, что он будет весьма рассержен, услышав несколько откровенных переживаний. Однако, увидев свою подопечную, Винсент напротив расплылся в доброжелательной улыбке.
- Ты будто темный дар самой Матери Ночи, скажи, чем я могу помочь тебе? - произнес он свой коронный комплимент, и его тонкие, изящные пальцы в нетерпении застучали по столу.
- Винсент, я не понимаю, что со мной. Мне кажется, будто кто-то покопался в моей голове и все переделал на свой лад. То, чего я хотела раньше кажется мне теперь неправильным.
Герда рассказала все: как ненавидела Братство, как лелеяла планы о побеге, как готова была убить любого члена семьи при случае.
- Я знаю, - тихо ответил вампир и ободряюще улыбнулся девушке.
- Но откуда?
- За несколько столетий я научился неплохо разбираться в человеческой психологии. Я не сомневался, что ты встанешь на правильный путь. Ты была рождена для служения Ситису. Считай, что это была своеобразная инициация, каждый из нас испытал подобное когда-то. Добро пожаловать в семью, девочка, на этот раз по настоящему.
После секундного колебания Герда подошла к Винсенту и обняла его, вампир потрепал ее по непослушным волосам. От него веяло силой и спокойствием.

Все менялось с пугающей скоростью. Таившая в себе прежде угрозу тьма, была теперь подобна объятиям любящей матери, готовой спрятать и защитить свое дитя. Холодные стены подземелья перестали казаться тюрьмой, отныне они несли в себе уют и покой родного дома. Братство больше не являлось для Герды пустым звуком, она чувствовала свое единство с семьей, и в сердце зарождалась гордость. Взамен пришлось отдать лишь самую малость - надежду на будущее. Ассасины не живут долго, ассасины не умирают своей смертью, и не имеют иных целей, кроме служения на благо Братства, а потому, сердце Герды по прежнему переполняло гнетущее чувство безысходности, избавиться от которого помогали лишь редкие контракты. Их выполнению Герда отдавала себя без остатка. Каждый раз, выходя на свою кровавую охоту она чувствовала, как в ней пробуждается сущность иного характера: безжалостная, смертоносная, безразличная к чужим судьбам. Легкие одиночные контракты все чаще разбавлялись парными, требующими проявить особое мастерство. Кроме того, такие задания позволяли Герде учиться у более опытных братьев и сестер, на практике видя их излюбленные приемы и методы.

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 5. Первые уроки.

Возможностью подниматься на поверхность Герда пользовалась редко, ведь эти бесцельные прогулки лишь усиливали ее тоску и желание сбежать из Братства. В городе душно, людно и непривычно шумно, по сравнению с гробовой тишиной подземелья, поэтому чаще всего она уходила в лес, где охотилась на мелкую дичь, которую потом готовила на ужин. Отличная школа выживания, все же, ненавистная гильдия убийц многому ее научила. Раз в две недели убежище посещал Лашанс, передавая Очиве и Винсенту стопки свежих контрактов. Однажды он подозвал к себе Герду и сунул ей в руки помятый конверт со словами о том, что это ее первое задание. Девушка не знала, радоваться или плакать, ведь ощущение двойственности ее положения и так усиливалось с каждым днем. Так что же это, путь к долгожданной свободе или становление на стезю убийцы, с которой потом не свернуть, и не отмыть руки, как не старайся? Герда вскрыла конверт, вытащила вдвое сложенный лист бумаги и беглым взглядом пробежалась по написанному каллиграфическим почерком тексту. Ей следовало проникнуть в форт Фарагут, что находится в лесах, к северо-востоку от Чейдинхола, и убить скрывающегося в нем человека. Далее следовала приписка о том, что форт тщательно охраняется. Два дня Герда ходила сама не своя, скрывая от дотошных братьев и сестер причину своего волнения. В Братстве существовала традиция советоваться с членами семьи по поводу текущих контрактов, однако Герда отнюдь не горела желанием посвящать в свои дела кого-либо. Ее и так тошнило от этой слащавой дружелюбности и заискивающей вежливости, которыми были полны беседы собратьев.
Было решено отправиться на поиски форта на закате, под видом обычной прогулки, впрочем Герде повезло, и никто из членов Братства не заметил, как она тенью выскользнула из убежища. Никаких лишних вопросов. Честно говоря, девушка не планировала выполнять контракт сегодня же, она лишь хотела найти форт, да провести небольшую разведку, однако, на всякий случай взяла с собой лук, десяток стрел, кинжал, да парочку зелий. Форт выглядел огромной серой развалиной, грудой камней лишь частично сохранившей былую круглую форму. Внутренняя территория заросла травой и молодыми деревцами так, что путь к двустворчатой дубовой двери пришлось прокладывать себе с боем. Это говорило о том, что скорее всего существует еще один, тайных вход. Герда обошла форт кругом, но ничего подобного не обнаружила. Нужно было возвращаться в убежище, однако любопытство пересилило, и она рискнула заглянуть внутрь. Со скрипом не смазанных петель тяжелая створка захлопнулась, наполнив каменные коридоры и залы гулким эхом. На мгновение Герда ослепла - изнутри форт совсем не освещался. Проклиная себя за непредусмотрительность, она применила заклинание ночного зрения. Эта задержка в пару секунд могла стоить ей жизни, если бы один из людей, охраняющих форт оказался поблизости. "Интересно, как они видят в полной темноте? Вряд ли простые наемники обучены магии. Скорее всего пьют особые зелья или вино изгнания теней. Хотя я слышала, что оно было выпущено ограниченной партией..." - мысленно рассуждала Герда, углубляясь в холодные, наполненные затхлым воздухом помещения. Ответ на свой вопрос она нашла спустя пару минут, едва не наткнувшись на темного стража. Герду прошиб холодный пот, она до сих пор не могла привыкнуть к стражу убежища, а этот...

До одури, до потери пульса, Герда боялась нежити в любых ее проявлениях. В памяти всплыло детское воспоминание, ничуть не потускневшее от времени: ей девять лет, и она с соседскими ребятами идет в лес собирать ягоды и играть в отважных охотников. Неподалеку от их деревни располагается старый могильный курган, и к нему, конечно, никто и близко не подходит, однако подземные лабиринты с захоронениями простираются на много метров в округе. В этот раз ребята забрели слишком далеко, Герда просит их повернуть назад, но они лишь дразнят ее трусихой. Сухие заросли кустарника заканчиваются, открывая взору небольшую поляну. В одном месте грунт обвалился, и через расщелину в земле дети могут рассмотреть лежащих в нишах покойников - мужчин и женщин, в прошлом бесстрашных воинов, а ныне представляющих собой засохшие мумии в истлевшей от времени броне. Серая, местами в клочья рваная кожа обтягивала кости и кое-где хорошо сохранившиеся мышцы. Фрондар, самый старший из мальчишек, ради интереса швырнул камень в одного из мертвецов, и тот открыл глаза, что загорелись холодным синем пламенем. Покойник медленно поднялся и начал страшно вертеть головой в поисках того, кто нарушил его покой. Дети с визгом бросились в рассыпную, и только Герда стояла на месте, как парализованная. Руки и ноги не слушались ее. Драугр поднял голову, увидел девочку и принялся карабкаться наверх. Тогда Герда побежала. Она прежде никогда не бегала так быстро. Оживший мертвец преследовал ее до самой деревни, где с ним расправился отец.

Как и много лет назад, Герда стояла не в силах пошевелиться от сковывающего, всепоглощающего ужаса. Ее колени дрожали, живот скрутило судорогой, к горлу подступила тошнота. Страж был всего в нескольких метрах от нее, и Герда слышала, как скрипят его древние, неупокоенные кости. Она понимала, что скелет слабый противник, который рассыпется на части при правильном ударе, однако никак не могла совладать с собой. Минуты ожидания тянулись мучительно долго. "Ради своей свободы, ну же, девочка, ради того, чтобы показать этим мерзким убийцам чего ты стоишь" - уговаривала себя Герда. Наконец, она решилась действовать. Заняв удобную позицию, девушка достала лук и прицелилась. Стрела со свистом раздробила тазобедренный сустав, и страж рухнул на пол бесформенной грудой костей. Краем глаза Герда заметила движение справа, и едва успела увернуться от удара длинного стеклянного меча, которым был вооружен второй темный страж. С кинжалом против такого не попрешь, а для того, чтобы выстрелить из лука нужно время, которого Герде катастрофически не хватало, так как она заметила еще двоих вышедших из темноты скелетов. В ее руке вспыхнул огонь, озарив каменный зал. Огненная струя ударила по неупокоенному, однако тот и не думал останавливаться, до тех пор, пока окончательно не превратился в прах. Стражи прибывали со всех сторон и очень быстро окружили Герду. Один из них, лучник, атаковал откуда-то с верхних ярусов форта. Стрела прошла по касательной, распоров кожаные доспехи, и оставив на плече девушки глубокий след. Герда зашипела об боли. Положение было хуже некуда. Она нащупала на поясе склянку, зубами выдернула пробку и залпом осушила зелье, поморщившись от обжигающе-кислого вкуса. Она едва успела нагнуться, чтобы избежать удара секирой, но уже через секунду зелье подействовало, и девушка стала невидима. Еще некоторое время стражи рыскали по залу в поисках ускользнувшей добычи, но очень скоро снова разбрелись по своим постам.

Герда боролась с желанием покинуть форт, пока зелье невидимости не прекратило свое действие. Выбежать, пинком захлопнув за собой тяжелую дверь, и полной грудью вдохнуть свежий ночной воздух. А потом идти куда глаза глядят, сквозь бесконечные вересковые пустоши, плакать и жалеть себя, слабую, никчемную, никому не нужную. Усилием воли Герда подавила начинающуюся истерику. Нужно двигаться дальше, отступить теперь значило проиграть не только Братству, но и самой себе. Темные, однообразные, полные хитроумных ловушек коридоры сменяли друг друга. Скрипя костями и шаркая по полу изношенными сапогами, их патрулировали темные стражи. Каждый раз, когда очередной скелет неспешно проходил мимо, Герда вжималась в стену и закрывала глаза, пытаясь унять дрожь. Страж на мгновение останавливался, вертел черепушкой, будто бы что-то почувствовав, и девушка зажимала себе рот руками, чтобы полный ужаса крик не вырвался наружу. Наконец, она увидела ярко освященную факелами комнату, отгороженную, стальной решеткой, что открывалась, по всей видимости, при помощи рычага в полу. Герда посмотрела на свои руки, постепенно они обретали цвет, становясь все ярче, а значит раздумывать было некогда. Она с усилием дернула рычаг, и пулей влетела в комнату. В углу, возле алхимического столика стоял человек в длинном черном одеянии, он обернулся и демонстративно похлопал в ладоши. Герда узнала Лашанса.
- Какого хрена тут происходит?! - почти что взвизгнула девушка, потеряв контроль на собой.
- Небольшая проверка, - улыбнулся Лашанс. - Которую ты не прошла. Ты не готова выполнять контракты, что и следовало доказать. Прошло два месяца, Рунгерд. Ты учишься слишком медленно, и знаешь, Братству не нужны такие ассасины. И где, позволь спросить, ты пропадала два дня? Я ожидал увидеть тебя здесь раньше.
Герда не могла произнести и слова от возмущения, злости и обиды. Она лишь глупо хлопала глазами, уставившись на уведомителя, так, словно увидела его впервые. Что значит не прошла проверку? Она же здесь, живая. Да, она не смогла победить темных стражей, но ведь в условиях контракта была прописана вовсе не их смерть!
- Что, хочешь доказать обратное? - Лашанс снова обворожительно улыбнулся. - Нападай.
- Но...
- Нападай! - крикнул Лашанс и достал из ножен короткий меч.
Рука Герды метнулась сначала к висящему на поясе кинжалу, но девушка передумала и со злой ухмылкой достала из-за спины лук. Уведомитель выжидающе смотрел на нее. Рана на плече напомнила о себе острой болью, но Герда до крови закусив губу, натянула тетиву и прицелилась.
- Давай, что ты встала, как статуя? - отпустил очередную колкость Лашанс, и девушка выстрелила.
Между ней и Лашансом было всего каких-то десять метров, однако уведомитель совершил едва уловимое движение, и стрела, пролетев в паре сантиметров от его шеи, с глухим стуком врезалась в каменную стену. Теперь нападал он, и Герда едва успевала уворачиваться от молниеносных ударов меча, ей нечем было блокировать, кинжал совсем не подходил для этой цели, поэтому ее положение было весьма плачевно. Не нужно было иметь большого ума, чтобы предсказать, кто победит в этой схватке. Уведомитель замахнулся для очередного рубящего удара, и Герде не оставалось ничего, кроме как выставить перед собой сжатый обоими руками лук. Дерево хрустнуло, разломившись пополам, в этот же момент Лашанс сделал подсечку ногой, и Герда рухнула на пол, больно ударившись затылком.
- Вот видишь, - нарочито мягким голосом промурлыкал Лашанс, и его губы растянулись в самодовольной улыбке.
Герду неимоверно бесила его привычка постоянно улыбаться, руки чесались от желания выбить уведомителю зубы, однако эта мысль более чем смешна, когда ты распластавшись лежишь на полу. Девушка с призрением посмотрела на протянутую ей руку, и неуклюже поднялась сама.

Дзинькнула склянка с прозрачной жидкостью нежно-розового оттенка. Герда бросила на Лашанса заинтересованный взгляд, но исцеляющее зелье из его рук не взяла, и с усердием продолжила попытки залечить рану на плече при помощи магии. Видимого эффекта эти манипуляции не производили. Слабое голубое свечение пощипывало и согревало кожу, однако боль не проходила, а края раны даже не думали срастаться. Герда сдалась и развела руками, мол давайте сюда ваше хваленое зелье. Большим глотком она осушила половину склянки, и тут же согнулась пополам, кашляя и ловя ртом воздух.
- С каких это пор лечебные зелья настаиваются на спирту? - сдавленно поинтересовалась Герда, рукавом вытирая выступившие на глазах слезы.
- Это мое нововведение, - улыбнулся Лашанс, - Хранится намного дольше, снимает боль быстрее. Кстати, остатками советую обработать рану, это предотвратит загноение. Перейдем к делу, - лицо уведомителя стало серьезным. - Знаешь в чем твоя главная ошибка? От тебя пахнет страхом, Рунгерд. Эта отвратительная вонь притягивает нежить как магнитом. Их привлек отнюдь не шум, которого ты, к слову, тоже произвела слишком много, они пришли на запах легкой добычи. Подумай об этом, ведь тебе еще ни раз предстоит работать с нежитью.
Герда молча стиснула зубы. Она была невероятно зла на себя-растяпу, на Лашанса и на весь мир. Герда буквально кипела изнутри, и ей стоило больших усилий сохранить спокойное выражение лица. Теперь она еще долго не получит настоящих контрактов, что отодвинет выполнение ее плана на неопределенный срок. Впрочем, после посещения форта Фарагут, Герда сомневалась, хочет ли она теперь вообще выполнять какие-либо контракты. Позор и унижение!
- Что такое? - ехидно поинтересовался уведомитель, словно прочитав ее мысли. - Я нарушил твои планы?
- Нет, что ты, - в тон ему ответила Герда, однако по спине пробежал холодок, неужели Лашанс о чем-то догадывается? Девушке было неуютно в обществе этого человека, и она искала предлог, чтобы поскорей уйти, однако понимала, что не может сделать этого без его разрешения.
- Присядь, поешь со мной, - внезапно предложил Лашанс и жестом указал на стоящий возле очага стол. Герда была удивлена, но беспрекословно подчинилась, тем более, что мысль о еде заставляла ее буквально истекать слюнями. Только сейчас она почувствовала, что комната наполнена изумительным ароматом чего-то мясного.
- Ты сам готовишь? - приподняла бровь Герда, увидев, как Лашанс снимает с огня небольшой котелок со вкусно пахнущим варевом.
- Мне приходится многое делать самому. Должность уведомителя обязывает... - он не успел договорить.
- Должность уведомителя обязывает варить суп, - хихикнула Герда, стараясь уколоть Лашанса, чтобы хоть как-то подняться в собственных глазах, после грандиозного провала. Она тут же пожалела о сказанном, там как уведомитель грозно навис над ней, железной хваткой приподнял ее подбородок и со своей неизменной улыбкой произнес:
- У тебя слишком острый язык, Рунгерд. Как ты думаешь, что будет, если я отрежу его и добавлю в суп? - словно в подтверждение своих слов он взял со стола нож и провел острием по щеке девушки, в направлении ее рта. - Догматы не запрещают мне сделать это, а кроме того, молчаливый ассасин, он знаешь ли, многого стоит.
- Простите, господин Лашанс, - пролепетала Герда, сжимаясь от новой волны неконтролируемого страха. Она понимала, что уведомитель не шутит, хотя голос его по-прежнему оставался спокойным, почти доброжелательным. В ту же секунду ей показалась абсурдной сама идея пытаться показать уязвленную гордость перед этим человеком. Она поняла сколь неуместно было панибратское отношение и бесцеремонное обращение на "ты". По всей видимости он долго терпел, и теперь испытывал настоящее блаженство, поставив наглую девчонку на место.
- Я нахожу приятными твои манеры, Рунгерд. Впредь постарайся вести себя так же почтительно, если хочешь сохранить возможность говорить.

Аппетит пропал, однако Герда не решилась отказаться от угощения, и задумчиво помешав ложкой источающий соблазнительные ароматы суп принялась за еду. Такой вкуснятины она еще никогда не пробовала, вероятно Лашанс использовал какие-то особые пряности в качестве приправы. Время от времени Герда украдкой посматривала на уведомителя - тот даже не притронулся к еде.
- Почему вы не едите? - набравшись смелости поинтересовалась Герда.
- Суп отравлен, - ответил он таким будничным тоном, словно говорил о погоде.
Герда поперхнулась, и выронив из рук ложку, вопросительно уставилась на Лашанса. Кровь прилила к щекам, сердце лихо отсчитывало удары, но симптомов отравления девушка пока не чувствовала.
- Это еще один урок для тебя, Рунгерд, на сегодня - последний. Никому не доверяй, никогда.
- Но ведь Братство, догматы...
- Догматы, - с насмешкой произнес Лашанс. - Те времена, когда догматы действительно защищали и направляли нас, канули в воды Обливиона. Теперь ты не можешь быть уверена, не решит ли твой дорогой брат сегодня-завтра нарушить их ради собственной выгоды. Недостойных выродков не страшит даже гнев Ситиса! Ты наверняка уже слышала о предателе среди нас. Этот слух расползся слишком далеко, чтобы продолжать скрывать и делать вид, что ничего не произошло. Убиты трое лучших ассасинов, одни из тех, кто был способен в одиночку выстоять против десяти противников! Это означает только одно - они доверяли своему убийце. Да, можешь расслабиться, насчет супа я пошутил. Впредь не забывай носить с собой зелье универсального противоядия.
Герда вскочила из-за стола и отвернулась, пытаясь спрятать выступившие на глазах слезы. Пожалуй, ей еще никогда в жизни не было так обидно. А так же она явно погорячилась, подумав, что сможет перехитрить Братство. Ничего, когда-нибудь Лашанс поплатится за такое обращение с ней.
- Я могу идти?
- Иди, - уведомитель указал рукой на веревочную лестницу, свисающую с потолка. - Это более короткий и безопасный путь, имей в виду на будущее.
Герда так и знала, что форт имеет запасной вход. Вскарабкавшись по лестнице, она открыла люк в потолке, и оказалась в расщелине ствола векового дуба, растущего рядом с обрушившейся стеной форта. "Мразь!" - крикнула Герда и принялась изо всех сил бить ни в чем неповинное дерево, будто это оно только что унизило ее. Выбившись из сил, и в кровь разодрав руки, девушка побрела в город. Убежище встретило тишиной. Большинство членов семьи были сейчас на заданиях, остальные крепко спали. Только вампир мерил шагами главный зал, словно ожидал кого-то. Заметив подавленное состояние своей подопечной, Винсент сразу понял в чем дело.
- Не переживай, подобную проверку проходят все новички, и никто, поверь мне, не возвращался от Люсьена в хорошем расположении духа. Люсьен жесток, но его уроки наиболее доходчиво объясняют, что к чему, - голос вампира звучал мягко, усыпляюще.
Герда взвыла. Отлично, оказывается все знали, но никто не удосужился даже предупредить ее о том, чего следует ожидать. Меньше всего ей сейчас хотелось слушать утешения, однако, на сей раз перечить старшим желания не возникало.

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 4. Убежище тьмы

В предрассветной мгле Чейдинхол казался мистическим городом-призраком, что появился прямо посреди леса, словно являясь его частью. Лашанс остановил Тенегрива недалеко от ворот.
- Дальше пойдешь одна. Постарайся не привлекать к себе слишком много внимания, иногда у стражников на удивление хорошая зрительная память. В городе найдешь заброшенный дом. Проберись внутрь. В подвале увидишь большую кованную дверь. Тебе будет задан вопрос, ответишь на него так: "Кроваво-красный, брат мой". Тебя впустят в убежище. Найди там Очиву, она расскажет, что делать дальше.
- А с этим мне что делать? - Герда показала на кинжал, покрытый засохшей кровью.
- Оставь его себе. Будем считать это моим подарком в честь твоего вступления в Братство.
Герда спрыгнула с коня, подвернув ногу и громко выругавшись. Лашанс ухмыльнулся, пришпорил Тенегрива и спустя пару мгновений скрылся из виду. Первые солнечные лучи поблескивали среди верхушек деревьев, проникали сквозь полотно сплетенных ветвей, заставляя молочно-белый туман рассеиваться. Природа просыпалась, весело щебетали птицы, в высокой, влажной от росы траве стрекотали цикады. Чейдинхол оказался светлым, большим, и на удивление чистым городом, с широкими мощеными улицами и аккуратными, будто игрушечными домиками. Возле каждого их них располагались сады, обнесенные невысоким штакетником. Город буквально утопал в зелени и цветах. Нужное место Герда отыскала довольно быстро. Она ожидала увидеть мрачное ветхое строение, но на деле, заброшенный дом выглядел так же опрятно, как и его соседи, с той лишь разницей, что дверь и окна были заколочены. Садом никто не занимался и поэтому дом окружали сухие мертвые деревья, увитые ползучим колокольчиком. Дорожка, ведущая от покосившейся калитки до входной двери, потерялась в высоких зарослях полыни и чертополоха. Герда была озадачена. Дверь открывалась во внутрь, чему не препятствовали несколько прибитых снаружи досок, оставляющих довольно большую щель, сквозь которую можно пролезть. Но замок был закрыт. Ключа Лашанс не оставил, отмычек у Герды так же не было, да и пользоваться она ими не умела. Несколько раз с силой толкнув дверь, Герда поняла, что по человечески попасть в дом у нее не выйдет. Она обошла проклятое здание кругом, проверяя насколько крепко заколочены окна, и не обнаружив ни одной лазейки, села под деревом, обхватив голову руками. Несмотря на то, что она выпила несколько зелий, которые должны были свести к минимуму дурные последствия от длительного отсутствия отдыха и нормального сна, Герда чувствовала себя просто ужасно. Голова болела нещадно, в ушах звенело. Девушка страдальчески закатила глаза и внезапно ее взгляд упал на распахнутое окно второго этажа, рядом с которым находилась довольно толстая ветка засохшего дерева.

Залезть на дерево в платье было нелегко, а уж пробраться в окно, стараясь удержать равновесие на шаткой, подозрительно скрипящей ветке, и вовсе оказалось почти непосильной задачей, для девушки со слабой физической подготовкой. Почувствовав под ногами устойчивую поверхность Герда с облегчением выдохнула и осмотрелась. Пол был покрыт толстым слоем пыли, со стен и потолка рваными клочьями свисала паутина. Повсюду валялась разломанная мебель, какие-то ящики и бочки. Лестница, ведущая на первый этаж, тонула во мраке, и Герда некоторое время не решалась спуститься вниз. Когда глаза привыкли к темноте, она заметила дверь, ведущую, по всей видимости, в подвал. В подвале было холодно и сыро, со всех сторон доносились тихие шорохи и скрежет. Одна из стен была разрушена, словно кто-то невероятно сильный мощным движением проломил каменную кладку. За разломом виднелся узкий, уходящий вниз тоннель. Герда имела возможность все это рассмотреть, лишь благодаря слабому красноватому свечению, исходившему откуда-то из недр тоннеля. Стараясь не поддаваться накатившему волной страху, девушка шагнула вперед. Загадочный свет пульсировал, становился все ярче, и вскоре Герда оказалась перед железной дверью, о которой говорил Лашанс. Частично стершийся, блеклый рисунок на двери изображал череп, мертвую женщину и стоящих перед ней на коленях детей.
- Каков цвет ночи? - словно из ниоткуда раздался тихий, вкрадчивый голос, когда рука Герды коснулась массивного кольца, служившего дверной ручкой.
- Кроваво красный... - едва слышно прохрипела Герда, язык не слушался ее, а в горле будто застрял ком, - Кроваво-красный, брат мой. - ответила она прокашлявшись.
С тихим скрипом дверь открылась. Убежище Темного Братства представляло собой большой зал с высоким сводчатым потолком, обильно покрытым копотью. Широкие каменные колонны разделяли зал на несколько частей. Друг напротив друга виднелись массивные дубовые двери, в полумраке тонул уходящий вдаль коридор. С освещением было плохо, Герда заметила лишь несколько факелов. Перед ней, словно вынырнув из темноты внезапно возникла аргонианка. Герде никогда прежде не доводилось общаться с представителями этой расы лично, и ее несколько пугал хищный оскал кривых и острых как иглы зубов.
- Мы ждали тебя, сестра. Меня зовут Очива, я хозяйка этого убежища, - шипящим голосом произнесла аргонианка. Было видно, что человеческий язык дается ей с некоторый трудом.
- Очень приятно, - выдавила из себя Герда и напряглась, заметив за спиной Очивы какое-то странное движение, смутно предупреждавшее об опасности.
Прежде чем Очива попыталась сказать что-то еще, Герда взвизгнула и упала в обморок.

- Эй! - Очива грубо потрясла Герду за плечи, - Давай, поднимайся, - голос аргонианки доносился словно откуда-то издалека.
- Аа-а... - простонала Герда, потирая ушибленный затылок.
- Это был темный страж, - пояснила хозяйка убежища. - Прежде тебе наверно не доводилось встречать их. Не о чем волноваться, он не тронет тебя до тех пор, пока ты верна Ситису и Матери Ночи.
Понемногу Герда приходила в себя. Очива смотрела на нее с неким разочарованием, однако голос ее оставался мягок и спокоен.
- Если Мать Ночи хочет, чтобы ты была одной из нас, то мы примем тебя такой, какая ты есть, научим всему, что умеем сами и всегда поможем советом, - ласково произнесла аргонианка и всплеснув руками добавила. - Бедное дитя! Люсьен совсем тебя замучал.
Герда действительно выглядела ужасно. Бледная, с огромными синяками под глазами, перепачканная засохшей грязью, в рваной, пропахшей потом одежде. Ее руки дрожали, походка была шаткой и неуверенной. Очива повела ее куда-то вглубь убежища по темным, петляющим коридорам и наконец они оказались в еще одном просторном зале, однако несколько уступающем по размерам предыдущему. Помещение было условно разделено на две части, одна из которых служила столововой, другая спальней. Кровати стояли полукругом, возле каждой располагался большой деревянный сундук для хранения личных вещей.
- Ты можешь занять вот эту кровать, - Очива указала на крайнюю койку, находящуюся ближе всего к столовой.
- Мм.. если честно, то меня немного смущает... ну, тут же все вместе спят, в одной комнате?
- Да, это и мужская и женская спальня одновременно, но тебе не о чем беспокоиться, если не собираешься расхаживать здесь голой, - Очиву явно удивило неуместное смущение новенькой.
Аргонианка поставила на стол тарелку с хлебом и сыром, и Герда с удовольствием набросилась на еду, вспомнив, о мучавшем ее все это время голоде. На мгновение она удивленно покосилась на Очиву, которая принялась стелить для нее постель, но усталость брала свое, и Герда не обратила внимание на почти материнскую заботу, проявленную наемной убийцей.
- А здесь можно где-нибудь помыться? - неуверенно поинтересовалась Герда, закончив с едой. Она буквально валилась с ног, но ложиться в чистую постель в таком виде ей не хотелось.
- Помыться? - переспросила Очива таким тоном, будто Герда попросила ее о чем-то невероятном. - Ну есть тут одно местечко.
В коридоре ведущем из жилых помещений в главный зал, имелся небольшой закуток, крохотная комната, отгороженная выцвевшей тканевой шторкой, заляпанной жирными пятнами. На холодном каменном полу стояла большая деревянная кадка, рядом с ней проржавевшее ведро. В полу виднелось отверстие, закрытое металлической решеткой, по всей видимости съемной.
- Тут протекает подземная река, очень чистая. Сними решетку, начерпай воды и можешь мыться сколько душе угодно, - сказала Очива и оставила Герду в одиночестве.
Кое-как нагрев с помощью магии ледяную воду, Герда забралась в кадку и принялась смывать с себя засохшую кровь и грязь. Она торопилась сделать это как можно скорее, так как приобретенная за много лет жизни в Имперском городе брезгливость давала о себе знать. Лучше уж ходить грязной, чем мыться в таких отвратительных условиях. Невольно перед глазами проплывали воспоминания о прекрасных имперских купальнях, просторных бассейнах с горячей водой, и паром, наполненным ароматом дорогих масел для умащения тела. Герда уснула моментально, как только голова ее наконец коснулась подушки.

Герда не знала, сколько она проспала, в подземелье не было часов. Жилые помещения по прежнему пустовали. Она потянулась и села на кровати. Конечно, оставаться в гильдии убийц - это не лучшее решение, но раз уж так сложились обстоятельства... "Решения, обстоятельства, Герда, ты вообще понимаешь, что несешь? - отчаянно закричал внутренний голос. - Ты заложница в руках подлых убийц, которые хотят использовать тебя в своих целях!" Девушка, насколько это было возможно, пропустила мимо ушей собственные же мысленные изречения и пришла к выводу, что в самом деле стоит переждать опасные времена здесь. К тому же, сейчас Темному Братству от нее определенно что-то нужно, и может выполнив их волю, она будет свободна. Герде с трудом верилось, что они так легко смогут ее отпустить, но надежда, как известно, умирает последней. Желудок урчал от голода и Герде пришлось прервать свои мысли, чтобы поискать чего-нибудь съедобное. На ходу запихивая в рот вчерашние остатки хлеба, она отправилась искать Очиву. По коридору шаркая разгуливал темный страж, его древние кости скрипели, он беззвучно открывал и закрывал рот, словно пытался что-то сказать. Герда почувствовала, как подкашиваются ее ноги, но в этот момент появилась Очива и подхватив под руку оторопевшую Герду, поволокла ее в тренировочный зал. Это была небольшая комната, заставленная сундуками, мешками, стойками с оружием и мишенями. Не успела Очива сказать и слова, как в тренировочный зал влетела шустрая молодая девушка, осмотрелась и завидев Герду подскочила к ней.
- Привет, ты наша новая сестра? Я так рада тебя видеть! Меня зовут Антуанетта-Мари, - девушке было от силы лет восемнадцать, в ней бурлило столько энергии, что она была похожа на маленький вихрь, что сносит все на своей пути. Герде было сложно поверить, что Антуанетта убийца.
- Не стесняйся, ты скоро освоишься, я тебе все здесь покажу, - без умолку продолжала щебетать Антуанетта. - А Очива уже выдала тебе броню теней?
- Нет.
- Ну Очива! - Антуанетта укоризненно посмотрела на аргонианку и тут же звонко рассмеялась. - Сейчас посмотрим.
Герду передернуло от сиплого хохота, который менял юную убийцу до неузнаваемости, накидывая ей чуть ли не лишних пять лет. Антуанетта долго рылась в ящиках, пока наконец не извлекла на свет женский вариант брони, который был надет на ней самой и Очиве.
- Вот, примерь.
Броня теней представляла собой темно-фиолетовое кожаное одеяние, плотно обтягивающее тело, и снабженное множеством ремней и креплений для арсенала убийцы. Так же в комплекте был капюшон из грубой мешковины, под цвет всему наряду. Сказать, что это было неудобно носить - значит, не сказать ничего. Штаны болтались свободно, колени на них были растянуты и стерты почти до дыр, видимо одеяние Темного Братства уже кто-то носил и Герда молила богов, чтобы этот человек сейчас не являлся трупом. Верх же наоборот был слишком мал, Герда не могла даже свободно поднять руки. Кроме того, кожа казалась грубой и жесткой и сильно натирала при любом движении.
- Уж извини, на заказ не шьем, - усмехнулась Очива, видимо прочитав по лицу Герды все ее ощущения.
- Ничего страшного, - подбодрила Антуанетта. - Сейчас мы найдем котика, у него есть заклинание, которое поможет подогнать все по размеру.
- Кого найдем? - недоверчиво переспросила Герда.
- Ну, М' Раадж-Дара, это каджит-торговец. Противный, я тебе скажу тип, - добавила Антуанетта, когда они уже вышли из тренировочного зала. - Ну ты главное на него не обижайся и не принимай близко к сердцу. Он очень долго привыкает к новым членам семьи.
Каджит был найден недалеко от комнаты Очивы, и брезгливое выражение на его морде не предвещало ничего хорошего. М' Раадж-Дар оказался редкостным грубияном и отказался продавать какие-либо заклинания, сославшись на то, что он слышал, будто новенькая и так неплохо владеет магией. Антуанетта, как и предполагала Герда, оказалась вспыльчивой девушкой, и возникшая между ней и каджитом словесная перепалка готова была вот-вот перерасти в драку. Герда стояла в стороне не зная, что делать.
- Что здесь происходит?! - раздался за спиной возмущенный мужской голос. Спорящие моментально притихли.
Герда обернулась и невольно попятилась к стене, увидев перед собой настоящего вампира. Он был высок и худощав, словно его измучала долгая и тяжелая болезнь, щеки ввалились, подчеркивая острые высокие скулы и хищные черты лица, однако каждое его бесшумное движение излучало невероятную силу. Мертвенно бледная кожа казалась хрупким пергаментом, испещренным множеством морщинок, красные, будто налитые кровью глаза зловеще светились в полумраке. В довершение картины вампир улыбнулся, обнажая острые белые клыки. Каджит поспешно продал Герде заклинание и исчез, Антуанетта кокетливо опустила глаза и так же поспешила ретироваться.
- Не бойся меня, дитя, я выгляжу так лишь потому, что давно не питался. Обычно я предпочитаю не пугать братьев и сестер подобным видом, - поняв, что его слова о долгом отсутствии пищи напугали девушку еще больше, он поспешил исправиться. - Я ставлю интересы Братства намного выше своих потребностей, как вампира. Меня зовут Винсент Вальтиери, пойдем, Очива ждет нас в тренировочном зале.
Герде показали, как применять заклинание, купленное у каджита, и теперь броня теней казалась ей второй кожей. Все было сшито будто специально для нее, ничто не стесняло движений и кроме того, все выглядело как новое, никакого напоминания о том, что броню носил кто-то еще.
- Это тебе, - Винсент протянул ей книгу. - Первый подарок от Братства. Пять догматов. Прочти и запомни на всю жизнь. Люсьен сказал, что ты не владеешь оружием, поэтому мы с Очивой сейчас подберем тебе что-нибудь на первое время.
- У меня есть вот это, - Герда показала дарованный Лашансом кинжал.
- Оставь его до лучших времен девочка. Имя этому клинку - Шип Страданий и ему не место в неумелых руках. И ради Ситиса, почисти его! - скривился вампир при виде пятен засохшей крови на лезвии.
- Да, вот еще что, - произнесла молчавшая до этого Очива. - В ближайшее время тебе нельзя будет появляться на поверхности. Мы постараемся решить все поскорее, но боюсь, что тебе придется пробыть в убежище безвылазно не меньше месяца.

Спустя несколько часов Герда сидела в столовой и с жадностью поедала жареного кролика. Вокруг нее суетились братья и сестры, с которыми она еще не успела познакомиться. Все они со слабо скрываемым праздным любопытством выспрашивали у нее подробности появления в Братстве, здорово отвлекая от поглощения пищи после первой тренировки. Однако Герда через силу вежливо улыбалась и односложно отвечала на вопросы, чем однако вызывала еще больший интерес к своей персоне. Помимо Винсента, Очивы, Антуанетты и котика, как его теперь всегда называла Герда, в убежище так же обитали: Гогрон гро-Балмог - добродушный и простой орк, нелепо выглядящий среди скрытных убийц в своей блестящей железной кирасе; Тейнава - аргонианин, темный ящер, брат Очивы; Телаэндрил - прекрасная лесная эльфийка, мастерски стреляющая из лука и крайне редко появляющаяся в убежище из-за своего плотного графика, включающего в себя, как выполнение контрактов, так и шпионскую деятельность. Ее можно было считать главным информатором в данном убежище.

Прошло три долгих, мучительных недели, с момента появления Герды в убежище. Она смирилась со своим вынужденным заточением в подземелье, и даже научилась видеть в этом плюсы. Здесь она в безопасности, солдаты имперского легиона не найдут ее, а новые братья и сестры вскоре помогут уладить проблемы с законом. Тренировки занимали почти все свободное время, и Герда отдавалась им полностью, чем вызывала одобрение своих наставников. Однако, никто не догадывался, какие цели она преследовала на самом деле. Герда хотела сбежать. Разьве о такой судьбе она мечтала? Жить в темном сыром подземелье, выбираясь на свет лишь ради того, чтобы совершить убийство. Спать в тесной комнате рядом с чужими людьми, не имея ни сантиметра личного пространства. Темное Братство решит все ее проблемы, после чего, она, поднакопив денег и научившись хорошо обращаться с оружием, помашет им ручкой и сбежит при выполнении очередного контракта. Герда уже начала продумывать план действий. Она инсценирует собственную смерть, чтобы сбить их с толку, а если они не клюнут на это и пошлют за ней своих людей, то Герда сможет с легкостью с ними расправиться. Особенно сладко ей было представлять, как она убьет Лашанса, человека виноватого во всех ее бедах. Герде нравилось так думать, это снимало с нее всякую ответственность. Она верила в это и заставляла себя выкладываться до полного изнеможения, нанося удары кинжалом деревянному чучелу, не щадя себя, до невыносимой боли в мышцах отжимаясь, приседая и подтягиваясь. Телаэндрил научила ее стрелять из лука и объяснила, как важны, а порой даже незаменимы качественно приготовленные яды при выполнении некоторых контактов, что сподвигнуло Герду взяться за доскональное изучение, так называемой оборотной стороны алхимии. Тейнава обучал Герду скрытности и искусству бесшумного передвижения в тенях. Он так же пообещал научить ее плавать и раскрыть несколько секретов того, как человек может долгое время находиться под водой, но лишь тогда, когда Герде будет разрешено выходить из убежища. Даже М' Раадж-Дар, с кислой миной на морде продал ей парочку новых заклинаний с подробным описанием по их применению.

Винсент Вальтиери казался Герде самым вменяемым из всех обитателей убежища, чьи жизни чуть более, чем полностью были связаны с Братством. Попав сюда совсем юными, наивными и отвергнутыми обществом, они превратились в хладнокровных убийц не потому, что видели в этом особый смысл, а в связи с тем, что не знали другой жизни и не умели делать ничего более, кроме как проливать чужую кровь. Та, внешняя жизнь казалась им сложной и непонятной, а здесь, в окружении себе подобных они действительно могли чувствовать себя частью дружной любящей семьи. Винсент же прожил достаточно долго, прежде чем вступил в ряды Темного Братства. Это было взвешенным и обдуманным решением, а не волей случая или же велением безысходности. Он не чурался рассказывать о своем прошлом и относился к убийствам не как к единственной цели своей жизни, а несколько иначе, о чем и поведал Герде в один из вечеров, когда она ведомая странным чувством в очередной раз пришла к нему в комнату.
- Мы люди искусства, Герда, - вампир говорил тихо, вкрадчиво, его голос был подобен шелесту осенней листвы. - Как поэты, музыканты и художники создают свои несравненные шедевры, так и мы меняем картину этого мира, внося в нее кроваво-красные мазки, ноты страха и ужаса. Мы пишем историю наравне в летописцами. Именно поэтому, далеко не каждый достоин вступить в наши ряды. Именно поэтому по нашим тайным убежищам еще не ступала нога простого бандита с дороги, пусть он и убил множество невинных людей. Цени наше предназначение, Герда. Привноси в этот мир красоту.
Герда сидела вжавшись в кресло, не в силах пошевелиться под лишающим воли, гипнотическим взглядом древнего вампира.
- Но почему у меня не было выбора, Винсент? Почему меня заставили? Разве служение Ситису и Матери Ночи против воли принесет какие-либо плоды? Разве это не противоречит твоему убеждению о том, что в Братстве не должно и не может быть лишних людей?
- Так распорядилась судьба. Если бы на твое имя не был заключен контракт, ты смело могла бы отказаться и никогда больше не увидеть никого из представителей Братства. Но Мать Ночи назвала твое имя среди достойных и мы подарили тебе жизнь. В будущем ты осознаешь свое предназначение и будешь благодарна за то, что в свое время у тебя не было выбора.
- А если нет?
- Ты так стараешься, что мне казалось будто ты уже это осознала, - прищурился Винсент и обжег Герду проверяющим взглядом.
- Да, но... я не могу быть до конца в этом уверена, - Герда нервно сглотнула, ее ладони вспотели. Она ходит по лезвию бритвы, задавая такие вопросы, ведь если Винсент догадается о ее планах...
- Я просто хочу, чтобы ты знала некоторые вещи. Из Братства не уходят добровольно. В Братстве не умирают своей смертью, и Братство не прощает предательств. Впрочем, думаю тебя это не коснется. Ты будто темный дар самой Матери Ночи, и я уверен, что ты станешь ее верной дочерью.

Герда сильно похудела от больших нагрузок, скудной пищи и отсутствия солнечного света. Ее лицо болезненно побледнело и осунулось, под глазами залегли глубокие тени. Герда отрезала свои длинные волосы и окрасила их в черный цвет, теперь они неровными грязными прядями спускались чуть ниже подбородка. Едва ли кто-нибудь из старых знакомых смог узнать ее. Словно одержимая, она преследовала одну лишь цель - как можно скорее научиться всему, чему только можно, впитать, будто губка, знания и умения своих братьев и сестер. Герда внушила себе, что это ее единственный путь к спасению, единственная возможность вновь обрести нормальную жизнь. Новая семья приняла ее с распростертыми объятиями и поощряла стремление учиться, похоже действительно не понимая, какую угрозу может таить в себе эта девчонка. Иногда Герде становилось стыдно, любезные братья и сестры окружали ее любовью и заботой, были на удивление терпеливы и всегда стремились помочь, подсказать, посоветовать, а она лишь использовала их в своих целях. В такие моменты Герда напоминала себе, что все они на самом деле безжалостные и беспринципные убийцы, сумасшедшие сектанты и такие же лицемеры, как она. Герда действительно не могла даже на минуту представить, что обитатели убежища в самом деле искренни с ней. Спустя полтора месяца в убежище появился Лашанс. Помимо огромной стопки контрактов для Очивы и Винсента, он принес так же хорошие новости и для Герды: проблемы с законом улажены, а значит она может выходить на поверхность, и в скором времени приступит к работе. Правда появляться в Имперском городе ей пока не советовали.

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 3. Жертва

Когда уведомитель Темного Братства ушел, бесследно растворившись в воздухе прямо у нее на глазах, Герда все еще продолжала стоять, прислонившись спиной к холодной каменной стене, и не моргая смотрела в одну точку. Вскоре осознание того факта, что смерть каким-то чудом обошла ее стороной прорвалось через стену оцепенения и девушка сползла по стене, захлебываясь в истерике. Слезы душили, она хотела кричать, но ей не хватало воздуха, словно шею все еще продолжала сжимать сильная рука в черной кожаной перчатке. Спустя несколько часов Герда пришла в себя, теперь она сидела на полу и пыталась осмыслить, все, что с ней произошло, переварить полученную информацию, но шокированный разум не знал за что сперва взяться, мысли путались, налетая одна на другую, образуя полную сумятицу в голове. Она убила человека. В тот злосчастный день она снова поругалась с Савиреном и чтобы немного успокоиться отправилась на прогулку. Зачем ее понесло в портовый район до сих пор оставалось для Герды загадкой, однако теперь она знала, что стража там скорее всего подкуплена, а моряки все поголовно тупые похотливые твари. Один из них пытался познакомиться с ней и предложить немного повеселиться. Услышав отказ он пришел в ярость и затащил беззащитную девушку за какую-то старую хибару с явной целью изнасиловать. Кричать было бесполезно, на помощь никто не пришел, да и после первого безумного вопля моряк заткнул ей рот своей грязной вонючей ладонью. Герда владела магией разрушения, но она даже представить не могла, что ей хватит сил и познаний на то, чтобы убить. Однако электрический разряд сорвался с кончиков ее пальцев и попал моряку прямо в сердце. Тот дернулся, осел, его хватка ослабла и Герда не оглядываясь бросилась бежать. Она действительно не думала, что он умер! "Не обманывай себя, Рунгерд, ты прекрасно знала, что направленный в сердце разряд принесет быструю смерть. Ты хотела, чтобы этот урод сдох" - мерзенько пропел внутренний голос и Герда замотала головой, стараясь прогнать наваждение.

Появление Темного Братства. Герда вздрогнула, когда воображение услужливо воспроизвело перед глазами образ человека в черной робе. Почему он не убил ее, если изначально пришел именно за этим? Неужели у такой страшной организации есть какие-то планы на нее? Нет, этого не может быть. Нехотя Герда перешла к заключительному этапу своих рассуждений. Она должна убить Савирена. Отвратительного, грубого, беспринципного, лживого, но все же родного человека. Тот факт, что она не испытывала жгучей ненависти, до недавнего времени позволял Герде чувствовать свое превосходство над ним. Сегодня эта иллюзия рассыпалась в прах. Превосходство на стороне того, в чьих руках сила. Сложно переть против такой силы, как Темное Братство и Герда понимала, что этот поединок скорее всего окончится не в ее пользу. Судьба дала ей шанс, но девушка не верила, что сможет им воспользоваться. Впрочем выбор все равно был невелик: убить Савирена и бежать, либо оставить его в живых и все равно бежать как можно дальше отсюда. Темное Братство... тайная, но в то же время известная на весь Тамриэль организация наемных убийц. О них говорят все, но до сих пор не существует ни одного достоверного факта, подтверждающего многочисленные догадки. Внезапно, острая как игла мысль пронзила голову Герды, заставив ее поморщиться от почти ощутимой боли. Темное Братство, ритуалы Матери Ночи, последний выпуск Вороного курьера! В нем говорилось о недавно вышедшем указе капитана имперской стражи Адамуса Филиды. Отныне все, у кого будут найдены предметы для проведения Черного таинства отправятся в тюрьму на пожизненный срок, а их имущество будет конфисковано в пользу Империи. Это значит, что Савирен рисковал благополучием своей семьи, ради того, чтобы избавиться от нее! Ничтожество! "Этим поступком он предал светлую память своего брата. Да, пожалуй он и правда достоин смерти" - Герда снова отчаянно затрясла головой, пытаясь прогнать эти мысли. Если его и ждет такая участь, то он примет ее из чьих угодно рук, но только не из ее. Однако, полной уверенности в этом она к своему ужасу почему-то не испытывала. Герда неуклюже поднялась и подошла к большому напольному зеркалу. С ненавистью она принялась рассматривать свое отражение, обращая особое внимание на все то, что так презирал в ней Савирен и что в итоге стало причиной ее столь бедственного положения. Светлая кожа, серые, сейчас опухшие от слез и покрывшиеся красными прожилками глаза, белые, словно седые волосы. От отца ей достались разве что точеные симметричные черты лица, но Савирен никогда не обращал на такую, по его словам, мелочь внимания, ведь все остальное было до противного нордским, северным. Издав полный боли и отчаянья крик, Герда разбила зеркало большим металлическим канделябром - первым, что попалось ей под руку.

Герда так и не смогла уснуть в ту ночь. Она бродила из комнаты в комнату, не находя себе места. Мысли, бесконечные надоедливые, словно мухи, не давали ей покоя. Она так надеялась, что Савирен, едва зайдя на порог, скажет своим пренебрежительным тоном что-то вроде: "Ну что, не сдохла сегодня ночью от страха? Шутка вполне удалась, веселись, нордское отродье!" и мерзко рассмеется. Произошедшее слишком ужасно для того, чтобы являться правдой. Не могло в самом деле быть и того, что Герда так смело и гордо держалась перед убийцей. Она молила девять божеств о том, чтобы все оказалось лишь сном, галлюцинацией от вдыхаемых ею вчера паров подогретого в колбе раствора харрады, иллюзией. К обеду Савирен вернулся домой, с ним под руку как всегда его жена, чопорная тетушка Матильда, позади сыновья. Когда Герда вышла им на встречу, Савирен замер и его глаза округлились так, словно он увидел призрака. У Герды закружилась голова от тошнотворного ощущения неотвратимой реальности происходящего. Внезапно ею овладела такая ярость, что девушка едва сдержала себя, чтобы не крикнуть: "Я тебя ненавижу, сукин ты сын! Ты сдохнешь, сдохнешь, как собака! Я убью тебя!" До настоящего момента она гнала прочь от себя мысли об убийстве, боролась с ощущением заманчивости, запрещала себе даже представлять подобное, но стоило только эмоциям завладеть разумом, как тут же Герду накрыло огромной волной, сносящей на своем пути все преграды в виде страхов, сомнений и предрассудков. На мгновение ей стало неуютно в своем теле, контроль над которым захватила странная, спавшая до этого момента сущность. Однако, это ощущение быстро отступило, подкрепляемое мыслью о том, что сущность вовсе не чужеродна, а является скорее ее истинным "я", которое Савирен пытался в ней подавить на протяжении многих лет. Герда уверилась в том, что поступит правильно, если расправится в Савиреном. Она избавится от дядюшки лишь для того, чтобы сохранить свою жизнь и отомстить за оскверненную память отца.

Герда сидела в своей комнате, нервно перебирая ткань на подоле платья. Она пыталась продумать дальнейшие действия, но голова ее была словно заполнена густым туманом и мыслей не было. Дарованный уведомителем кинжал лежал под подушкой и каждые полчаса Герда проверяла, не изчез ли он оттуда. Хандинг весь вечер молчал и был мрачнее тучи. Сейчас он заперся в библиотеке и Герда слышала, как нервно он расхаживает из угла в угол. Время как назло тянулось мучительно медленно, Герде показалось, что прошла целая вечность, прежде чем наступила ночь и все улеглись спать. Она переживала, что Савирен будет слишком взвинчен и долго не сможет уснуть, поэтому предусмотрительно подлила ему в вино немного снотворного, когда подавала на стол. В первом часу Герда поднялась на второй этаж и замерла перед дверью в спальню Савирена. Из комнаты доносился равномерный приглушенный храп. Девушка прислушалась и осторожно открыв дверь направилась к кровати. Зажатый в руке кинжал придавал ей уверенности. Некоторые половицы скрипели и Герда мысленно проклинала себя за каждое неосторожное движение. Савирен спал беспокойно, он дергался, поскуливал, бормотал что-то невнятное, потом расслаблялся, начинал храпеть и снова его охватывала неведомая тревога. Герда долго смотрела на него, пробуя на вкус каждое чувство, что посещало ее в тот момент, когда она представляла, как острая сталь вонзится в обрюзгшее тело дядюшки. Она улыбалась. Загадочно, отрешенно, как-то даже слегка болезненно, словно улыбка доставляла ей страдания. Она долго не могла решиться нанести удар, ее руки отяжелели и стали каменными. На минуту Герда закрыла глаза, вспоминая все самые отвратительные ситуации в которые попадала благодаря Савирену, в памяти всплывали оскорбления и побои, унижение, боль. Это помогло ей совладать с собой и обхватив кинжал двумя руками со всей силы воткнуть его в живот дяди. Кровь брызнула во все стороны, а Герда наносила удар за ударом уже не в силах остановиться. Живот Савирена стал походить на месиво, бедняга даже не проснулся. В этот момент, встревоженная странными звуками жена Хандинга заворочалась и открыла глаза. Не вполне понимая, что происходит она бешено завращала глазами и начала беззвучно открывать рот, как выброшенная на берег рыба. "Сейчас она заорет" - подумала Герда, и прежде чем эта мысль окончательно оформилась в голове, она воткнула кинжал тетке в горло. Мотильда захрипела и затихла. Герда широко раскрытыми глазами таращилась на забрызганную кровью кровать и бездыханные тела единственных родственников. Глаза ее наполнились слезами, она задрожала, и не в силах больше стоять на ногах осела на пол. Она сидела так некоторое время, обхватив руками колени и раскачиваясь вперед-назад. Только что она убила двоих человек. От этой мысли было тошно и пьяняще легко одновременно. Герда представила, как в комнату сейчас войдут ее братья, встревоженные странными звуками, доносящимися из родительской спальни, как они посмотрят на нее глазами полными непонимания, ненависти и отвращения. Как младший, Гай, всегда бывший вспыльчивым мальчишкой, попытается забить ее до смерти, но его остановит старший, когда у Герды уже будут отбиты почки, со словами, что ее участь - гнить в тюрьме. Потом придут стражники, а у нее не будет даже сил, чтобы что-то сказать и уж тем более подняться на ноги. И тогда они грубо потащат ее через весь город, а любопытные люди будут выглядывать из окон и перешептываться. Герду посадят в тюрьму, в грязную, вонючую и полную крыс клетку, где она пробудет до тех пор, пока не умрет от лихорадки. "Хватит!" - чужой голос так внезапно прозвучал в ее голове, что девушка вздрогнула. Она не знала, сколько просидела, может несколько часов, а может всего пару секунд. Заторможенное состояние начало рассеиваться, Герда вскочила на ноги и начала метаться по комнате, в панике забыв где находится дверь. На первом этаже было тихо, никто не проснулся.

Бежать! Как можно скорее бежать отсюда! Герда пулей залетела в свою комнату и принялась стаскивать с себя окровавленное платье. Ее руки тряслись, движения были нервными, она запуталась в ткани и с остервенением разорвала злосчастную одежду. Герда вытащила из шкафа новое платье, сверху накинула плащ, на пояс повесила кинжал и кошель с монетами. Из под кровати девушка достала старую, покрытую пылью дорожную сумку, закинула туда пару зелий, сменную одежду и выскочила из дома. Она чуть не наткнулась на патрулирующего улицу стражника, но вовремя успела спрятаться за углом. Ее никто не должен видеть, перепуганная племянница Савирена Хандинга, ночью на улице вызовет море подозрений. Нужно было придумать как выбраться из города незамеченной. Герда пробралась во внутренний двор, обильно заросший травой, цветами и кустарниками. Лил дождь. План действий пришел в голову моментально и Герда бросилась на мокрую землю, пачкая платье и плащ серой жижей. Она порвала плащ в нескольких местах, измазала так же руки, лицо и волосы. В таком виде, сгорбившись, натянув капюшон, чтобы он скрывал ее лицо и слегка прихрамывая на одну ногу она подошла в главным воротам.
-Что тебе надо нищенка? - грубо спросил стражник. - Куда тебе понадобилось? Ночью запрещено открывать ворота.
Герда продолжала молчать, опустив голову вниз.
- Да какое тебе дело куда она идет? - спросил второй стражник. - Давай, открывай ворота. Ну съедят ее там или зарежут, нам же лучше, город очистится от этих жалких оборванцев! - оба стражника разразились хохотом, но спустя некоторое время все же открыли тяжелые створки ворот.
Герда изо всех сил боролась с желанием побежать, но так как стражники смотрели ей в след, она переходила мост неторопливым шагом, все так же продолжая прихрамывать. Когда длинный каменный мост с арками остался позади, Герда рванула вперед. Дождь все усиливался, холодные капли больно били по лицу, за пару минут девушка промокла до нитки. Она убежит в Скайрим, возможно сможет добраться до деревни, где выросла, и попросить помощи. Мысли о Темном Братстве Герда по прежнему гнала прочь. Ей с ними не по пути. У нее мало времени. До рассвета осталось часа четыре, не больше. Остается надеяться, что братья не зайдут в комнату родителей так рано. Если их не насторожит запах, то возможно до десяти утра тела не найдут. К тому времени она будет уже в Корроле, возьмет лошадь и отправится в сторону Брумы, к границе. Когда трупы обнаружат, стражники опросят всех возможных свидетелей, а так же прочешут Имперский город и окрестности будет уже вечер. Не обнаружив преступницы они разошлют по всем городам гонцов с ее приметами, чтобы стража атаковала ее едва завидев. На это уйдет пара дней, за которые она уже наверняка доберется до границы, где о ней никто пока знать не будет. А потом... никто не бросится искать ее в Скайриме. Началась гроза. Яркие вспышки молний озаряли черное мрачное небо, а от раскатов грома звенело в ушах. К дождю прибавился еще и сильный, сбивающий с ног ветер, поэтому оставаться на улице без укрытия было почти невыносимо, но Герда, гонимая страхом бежала не останавливаясь. Она свернула с дороги, боясь попасться на глаза патрульному. Думать о том, в лесу она может встретить кого пострашнее не хотелось. Быстрее. Вперед. Не оглядываясь. Среди величественных стволов деревьев, сквозь цепкий колючий кустарник, по пояс утопая в море из душистых трав. Герда спотыкалась, падала, до крови обдирая руки и ноги, но поднималась и продолжала бежать. Вскоре она выбилась из сил, дышать стало тяжело, в правом боку закололо и ей пришлось перейти на шаг. Герда надеялась, что держит правильное направление, так как возвращаться к дороге по прежнему не входило в ее планы. Спустя некоторое время она вышла на поляну, где увидела небольшую полуразвалившуюся хижину. Одной стены не было, в других зияли дыры, соломенная крыша давно сгнила и прохудилась, но все же здесь можно было остановиться и переждать грозу. Герда не спала почти двое суток, а после продолжительной пробежки буквально валилась с ног, ей хотелось отдохнуть хоть немного. Осмотрев хижину и не обнаружив в ней никаких признаков жизни, Герда осторожно присела на длинную обгоревшую лавку, прислонилась спиной к ветхой стене и с удовольствием вытянула ноги. "У меня есть немного времени, минут сорок. Я совсем чуть-чуть отдохну и продолжу путь... совсем немного..." Герда провалилась в сон.

Герда проснулась от того, что кто-то положил руку ей на плечо. Она резко дернулась и вскочила с лавки, сжимая в руке кинжал. Перед ней стоял ее недавний знакомый из Темного Братства. Герда снова мысленно проклинала себя. Как она могла уснуть? Идиотка! Ей хотелось расплакаться от обиды на собственную глупость, это же надо было потерять столько драгоценного времени! Впрочем, она проспала не больше двух часов, так как рассвет только-только начинался и ни один солнечный луч еще не рассеял густого белесого тумана. На этот раз уведомитель был более учтив и любезен.
- Я не ошибся в тебе Рунгерд, - он улыбнулся. - Прекрасно сработано. Но скажи, зачем ты убила свою тетку? Мы ведь договаривались только насчет Савирена.
- Она... она могла помешать мне! - выпалила Герда, испугавшись такого вопроса.
- Прекрасно, прекрасно, ты повела себя как истиный ассасин. Поехали, у нас мало времени.
- Куда? - девушка была ошарашена тем, как быстро все происходит, ее недавно очнувшийся ото сна мозг еще плохо соображал.
- Твоя новая любящая семья ждет тебя. Идея бежать в Скайрим глупа. Тебя будут поджидать на границе, когда ты будешь еще на пол пути к Бруме. В Имперском легионе служат не такие уж и тупицы, им не составит труда, просчитать твои действия на несколько ходов вперед.
Герде стало страшно. Как он узнал о ней столько? Откуда ему стало известно, где она остановилась и куда направляется?
- Кто ты? - изумленно спросила она, сомневаясь, а человек ли перед ней?
- Меня зовут Люсьен Лашанс, - сухо ответил он и направился к выходу из хижины, полагая, что Герда последует за ним. Но она стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться.
- Я могу отказаться от... эмм... вашей "помощи"?
- Нет, - это слово ударило, словно плеть, - Я потратил столько времени не для того, чтобы спустя пару часов найти обезглавленное тело упрямой девчонки! Мое терпение не безгранично, Рунгерд, тебе лучше помнить об этом. А теперь иди за мной и постарайся больше не задавать глупых вопросов.
Герда сжала зубы но повиновалась. Внутри нее что-то дало сбой, сломалось. У нее не было сил противостоять, сопротивляться, упрямиться, как непременно бы она сделала в случае подобной беседы с Хандингом. Возле хижины стоял красивый вороной конь с необычными красными глазами.
- Приготовься к тому, что нам придется ехать весь день, мы сделаем только две остановки и то, лишь когда будем уже близко к Чейдинхолу.
- Добраться до Чейдинхола за сутки? Для этого придется гнать лошадь во весь опор, она не ведержит и сдохнет на пол пути.
- Тенегрив не обычный конь, он сам посланник Ситиса в животном обличии, один из наших братьев, он наделен необычайной выносливостью.
Лашанс помог Герде забраться в седло, она крепко вцепилась руками в уведомителя, потому что конь рванул с места так, что девушке показалось, будто она сейчас упадет. Пейзажи сплошным полотном пролетали перед глазами, в ушах свистел ветер.

Они остановились когда солнце скатилось к горизонту. Герда решила пройтись, чтобы размять затекшие мышцы. Уведомитель пристально следил за каждым ее шагом, словно боялся, что она сбежит. Но Герде некуда было бежать, ей казалось, что вокруг нее плотным кольцом сжимается пустота, отрезая пути к отступлению, направляя по одной единственно возможной дороге. Герда остановилась возле крутого обрыва, с которого можно было наблюдать тонущий в теплых красках заката лес и едва виднеющуюся вдалеке башню белого золота - последний маячок, напоминавший о прошлой жизни. Герда отрешенно смотрела на плывущие по небу облака, она чувствовала себя как заключенный перед казнью и пыталась свыкнуться с неизбежным. Девушка закрыла глаза и подставила лицо последним солнечным лучам, ветер растрепал ее непослушные белые волосы. Будь, что будет.
- Наше знакомство прошло в не очень-то приятной обстановке, - Лашанс так бесшумно подошел, что Герда вздрогнула, услышав его голос за спиной. - Что ж, приношу свои извинения и хочу поздравить тебя со вступлением в семью, дорогая сестра.
- Но ведь по сути я еще никуда не вступала.
- О, ты ошибаешься, Рунгерд. Манера убийства - твоя подпись, кровь Савирена - чернила. Ты добровольно подписала этот договор и теперь ты одна из нас.
- Надо же, я думала, что это будет какой-то страшный таинственный ритуал, свечи, клятвы и прочая атрибутика.
- Не стоит усложнять и без того сложные вещи, - усмехнулся уведомитель.
Герда молча кивнула и они с Лашансом отправились к тому месту, где оставили Тенегрива. Лашанс достал из седельной сумки кусок хлеба и протянул девушке. Та забыла, когда в последний раз ела, она удобно устроилась на поваленном дереве и с жадностью вцепилась в казавшийся ей сейчас невероятно вкусным кусок черствого ржаного хлеба. Лашанс снял капюшон и теперь Герда имела возможность наконец рассмотреть его. Мужчина среднего возраста, лет тридцати восьми-сорока. Впрочем, он казался более молодым и энергичным, по сравнению с другими мужчинами его годов. Он был в отличной форме, а в собранных в невысокий хвост черных волосах не было ни одного седого. Его темно-карие живые глаза смеялись, когда он говорил серьезно и обжигали холодом, когда он улыбался. Между бровями залегла глубокая вертикальная складка - знак того, что ее обладатель слишком много находится в напряжении и тяжелые мысли редко покидают его. Мужественный подбородок, резкая линия губ, легкая небритость, глубокий бархатистый голос и неизменный ореол мрачной таинственности, вероятно, делали Лашанса весьма привлекательным в глазах женщин.
- Ты до сих пор не задала мне ни одного вопроса о Темном Братстве. Обычно новички отличаются изрядным любопытством.
- Ну и что же мне следует знать? - Герда искренне не понимала, почему ее должно это интересовать. Ей не оставили никакого выбора, хоть Темное Братство, хоть Имперский легион, хоть секта дэйдра-поклонников, какая разница, если отказаться все равно нет возможности.
- Не стоит быть такой язвительной, Рунгерд, особенно с теми, от кого зависит твоя дальнейшая жизнь и благополучие. В Братстве строгая иерархия. Твоя речь и манеры, все должно высказывать уважение к вышестоящим братьям и сестрам. Мы поклоняемся Ситису и почитаем Мать Ночи. Мы следуем пяти догматам - это законы направляющие и защищающие нас. Чти и уважай Мать Ночи, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Не предавай Темное Братство и его секреты, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Слушайся вышестоящих членом Темного Братства и выполняй их приказы, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Не укради у брата или сестры своей по Темному Братству, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Не убий брата или сестру свою по Темному Братству, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса! - голос Лашанса звучал торжественно.
- Понятно, - едва слышно ответила Герда.
- Если так, то нам стоит продолжить путь.

Когда они сделали очередную остановку была уже глубокая ночь. Тяжелый прохладный воздух, наполненный ароматами цветущих растений, дурманил голову. Здесь, вдали от человеческих поселений и присущей им суеты, грязи и зловоний, Герда впервые почувствовала себя свободной. Она так долго не спала, что мыслила теперь обрывочно, скомкано, зато привычные до этого, казалось, детали, будь то звуки, запахи или тактильные ощущения, впивались в мозг ярчайшими впечатлениями. Пару секунд назад ее пальцы сжимали грубую льняную ткань на черном одеянии уведомителя, теперь она ощутила прикосновение горячей ладони - Лашанс помог ей слезть с лошади. У Тенегрива мягкая, чуть влажная шкура. Лунный свет непривычно яркий, слепит уставшие покрасневшие глаза. Запах цветущей черемухи сладок, она вдыхает и вдыхает его до тех пор, пока голова не начинает раскалываться от боли. Как и в прошлый раз, сойдя с дороги и углубившись в лес, они принялись искать место, где можно удобно устроиться. Внезапно Лашанс прислушался и жестом руки дал Герде понять, чтобы она притихла. Достав из ножен короткий меч, уведомитель бесшумно ступая, направился к источнику звуков. До Герды донесся лязг оружия, чей-то предсмертный крик и звук падающего на землю тела. Потом все затихло. Герда выждала пару минут и не в силах больше сдерживать любопытство пошла посмотреть, что же там случилось. Почему-то она заранее знала, что увидит. Небольшой лагерь, две палатки, костер. Кто бы здесь не обитал - он выбрал не слишком удачное место для ночлега. Лашанс сидел на придвинутом к костру деревянном ящике и вытирал меч. Герда присела на расстелянную с другой стороны волчью шкуру.
- К утру мы должны быть в Чейдинхоле, поэтому здесь задержимся не более, чем на пару часов. А пока у тебя будет достаточно времени, чтобы отдохнуть и рассказать мне как с заснеженных гор Скайрима ты попала сюда. - Насмешливо произнес Лашанс.
- Тебе действительно это интересно?
- Нет, - глаза Лашанса сверкнули, - Но в мои обязанности входит знать о братьях и сестрах все, ну или почти все. Для блага всего Братства. Это может пригодиться...
- Разве такая таинственная организация еще не навела на меня справки?
- На это нужно немного больше времени. Не сомневайся, информация будет добыта, но мы могли бы все упростить и свести к обычной беседе.
- Я не особо хочу делиться этой историей, - устало произнесла Герда, но Лашанс так требовательно на нее посмотрел, что она сдалась и принялась рассказывать.

- Моего отца с самого детства тянуло на подвиги и приключения, в отличии от его брата, которого интересовали только деньги. Однако, вскоре они представляли собой отличный дуэт: отец спускался в древние руины и пещеры, приносил оттуда золото, редкое зачарованное оружие, броню, артефакты, а Савирен все это выгодно продавал. Он состоял в неком тайном обществе, занимающимся по его словам историей. Уж не знаю, чем они занимались на самом деле, но за некоторые вещи там готовы были заплатить очень много. Ходили слухи, что нордские могильники полны сокровищ, и отец, не раздумывая отправился в Скайрим. Савирен приставил к нему человека, который должен был взять на себя все заботы по доставке трофеев через границу, а так же сопровождать отца в путешествиях. Однажды, во время исследования одной из гробниц, они пробудили неведомую силу и десятки драугров поднялись из своих могил, с одним только желанием - уничтожить того, кто нарушил их покой. Напарник погиб, а отец израненый, истекающий кровью, каким-то чудом смог выбраться. В беспамятстве он добрел до небольшой деревушки, где и потерял сознание. Его нашла местная девушка, выходила, поставила на ноги. Они полюбили друг друга, и отец, потерявший связь с братом, вскоре и вовсе забыл о родном доме. Потом появилась я. Отец продолжал зарабатывать привычным способом и мы неплохо жили. Не богато конечно, но не голодали и не мерзли зимой, а в тех суровых краях это считалось роскошью. Когда мне было десять лет умерла мать. Подхватила какую-то странную болезнь и угасла за пару недель. Отец был так опечален и разбит горем, что не мог больше видеть, ни белоснежных шапок гор, ни запорошенных снегом равнин - все ему напоминало о матери и тогда он решил, что мы должны вернуться в Сиродил. Приняли нас, мягко говоря, не очень-то тепло, но я этому не увидивилась, мы были тогда чужаками, а чужаков нигде не любят. Со временем отца простили, но ко мне относились по прежнему холодно, старались не замечать. Меня это не волновало, потому что любовь родственников вполне теперь заменяли большая, теплая и уютная комната, куча одежды и прочие блага цивилизации. Меня отдали в школу, обучили грамоте и хорошим манерам. Я могла позволить себе все, но несчастья словно преследовали по пятам и в тринадцать лет я осталась сиротой. После смерти матери отец сильно постарел и быстро потерял форму, однако даже и не думал оставлять свое увлечение. Все мы уговаривали его забыть об этих пещерах и развалинах, но он и слушать ничего не хотел. Однажды он просто не вернулся домой, а через несколько дней его тело нашли в лесу, растерзанное дикими зверями. С тех пор в свой адрес я слышала только оскорбления. Меня обвиняли в смерти отца, во всех неудачах семьи, всегда и везде была виновата только я. В пятнадцать я увлеклась магией. Нашла какую-то старую сомнительную книгу и училась по ней. Вскоре Савирен прознал об этом и был большой скандал. Я снова позорила семью своими странными пристрастиями. Но дядюшка был умным человеком. Он в любых ситуациях умел находить плюсы и потому, гнев его сменился на милость - мне разрешили продолжать занятия и даже приставили ко мне учителя, старика из Университета Таинств. У Савирена были далекоидущие планы, теперь он мечтал сбагрить меня в брумское отделение гильдии магов и забыть обо мне, как о страшном сне. Я мало чему научилась, старик-волшебник упирал на теорию, мол практика - это не главное, важно знать основные принципы магии, понимать что к чему, изучать работы великих мастеров и рассуждать, перетирать, перемалывать в голове эти крупицы знаний. К восемнадцати годам, я пожалуй, могла вести философские беседы с архимагом, а на деле владела лишь слабым заклинанием огня, которого хватало только на то, чтобы разжигать свечи, да заживляющими чарами, едва способными излечить синяк или царапину. В восемнадцать меня отправили в Бруму. На самом деле все были этому рады, и я, и Савирен. В гильдии магов меня приняли хорошо, взялись за мое обучение, я узнала много новых заклятий и казалось бы дела пошли в гору, но спустя пол года гильдия решила, что дала мне достаточно знаний и мне пора бы в свою очередь поработать на них. На деле это значило побыть девочкой на побегушках, подай то, принеси это, бумаги рассортируй, собери ингридиенты. Ужасная скукотища. По этой причине я начала заниматься самостоятельно, у меня были свободные вечера, которые я полностью уделяла науке. В общей сложности я провела в гильдии три года. Моя карьера окончилась неудачным экспериментом, после которого меня исключи из гильдии без права возвращения. Моя магия была по прежнему очень слаба и я решила опробовать усиляющее ее зелье, которое взяла без спроса у алхимика. О да, зелье было превосходным и мое заклинание холода удалось на славу. Пол и стены гильдии покрылись метровым слоем магического льда, от которого еще пару дней не могли избавиться. пострадала библиотека, а некоторые мои коллеги получили сильное обморожение... ну в общем меня отправили домой. Видимо за год, проведенный в Имперском городе я успела надоесть Савирену настолько, что он решил меня прикончить, - Герда грустно улыбнулась. Она чувствовала себя ужасно. Зачем она раскрылась Лашансу, рассказала ему этот жалостливый бред, который следовало падать совсем иначе. С другой стороны он не будет ее утешать, давать глупых советов и сочувственно охать. Только такому человеку Герда и смогла бы рассказать свою историю.

Некоторое время они сидели молча. Герда чувствовала себя неуютно, так как уже почти полчаса Лашанс пристально рассматривал ее, и что пугало девушку больше всего, во взгляде уведомителя не читалось ни намека на похоть или хоть какой-то интерес к ней, как к противоположному полу. Герда привыкла к подобному вниманию от мужчин, это бы не вызвало в ней страха. Сейчас же она скорее чувствовала себя препарированной крысой, внутренности которой дотошно изучает сумасшедший ученый, или редким алхимическим ингридиентом, попавшимся на глаза профессору из Университета Таинств. По спине Герды пробежал холодок, она передернула плечами и подсела поближе к костру. Языки пламени облизывали потрескивающие сухие ветки, отбрасывали контрастные тени на лицо уведомителя, делая его взгляд еще более колючим и зловещим. Когда Герде показалось, что тишина становится невыносимой, Лашанс, словно уловив ее мысли произнес:
- Твои волосы весьма необычны даже для нордлинга, Рунгерд.
- Это последствия старого эксперимента, - смутилась девушка. - После него то Савирен и узнал о моем увлечении магией. В пылу очердной ссоры я пообещала, что моя внешность всегда будет напонимать ему о том, кто мои предки. Получилась чистой воды импровизация с зельем и парочкой заклятий, уж не знаю, что именно я с собой сделала, но волосы с тех пор такие и растут, белые, как снега Скайрима.
- Я помню Скайрим своей юности... и алый блеск на белых полях, - задумчиво, даже как-то слишком поэтично произнес Люсьен, глядя на усыпанное звездами небо, и добавил уже своим привычным тоном - Тебе придется снова что-то сделать с волосами. Убийца не должен иметь таких ярких примет.
На мгновение возникший в душе Герды романтический настрой разбился об леденящую кровь улыбку уведомителя. Рунгерд снова вспомнила, что за человек перед ней и ее захлестнула волна ненависти вперемешку со страхом и другими едва уловимыми, но малоприятными эмоциями.

---

Последнее время я испытываю невероятный творческий подъем, хотя, наверное, этими словами следует описывать немного иное состояние. Не то, чтобы вдохновение преследовало меня и днем и ночью, но по крайней мере, я нахожу в себе силы что-то делать, получаю от этого удовольствие и имею еще кучу планов на ближайшее будущее. Рисую намного больше, вдумчиво, вспоминаю правила построения, стараюсь больше внимания уделять композиции. Скоро у меня появится графический планшет и тогда начнутся творческие подвиги. Хочу переделать большинство старых работ, довести их до ума. Пишу вот свой глупый фанфик, который никому не нравится. Я не говорю сейчас о моих пч, они подписывались на меня совершенно не за тем, чтобы читать подобный бред, но имею в виду специализированные сайты и сообщества, куда я рискнула выложить свою писанину. Других людей комментируют много, хвалят или наоборот ругают, указывают на ошибки, а у меня почти полный игнор. Вот честное слово, лучше бы мне сказали, что у меня в этом деле нет вообще ни грамма таланта, что я пишу просто ужасно и попросили бы больше нигде и никогда свои работы не выкладывать. Но они молчат. Исходя из этого получается, что я пишу никак. Мне кажется, лучше писать плохо, чем никак. Это весьма печально, когда твой труд не вызывает никаких эмоций, ни плохих, ни хороших. На самом деле меня конечно это не слишком волнует, потому что этот фанфик один из редких экземпляров творчества, которое делаешь на 90% для себя и лишь на 10% для других.

Еще я подсела на какао, могу выпить пять-шесть кружек за день и все равно будет мало. Лучше всего пить какао вечером, оно успокаивает, настраивает на отдых, клонит ко сну. В этом моменте хочется глупо похихикать - у меня теперь две страсти Лашанс и какао. Я это даже никак комментировать не буду. Что там дальше по списку? Последние три года я изо всех сил стремилась в общество, хотела попасть в центр общения, завладеть вниманием, теперь это дает свои плоды, но по закону подлости именно сейчас мне хочется сбежать от людей как можно дальше. Мои пожелания таковы: чтобы меня не трогали, не разговаривали со мной, вообще не обращали внимания. На институт забила, плыву по течению, проблем не решаю, они сами без меня решаются или усугубляются, да я толком даже не знаю, что они там без меня делают. У меня появилась хорошая привычка каждый день вставать пораньше и отправляться в один торговый центр, где мне очень хорошо думается. Я покупаю себе зеленый чай в макдональдсе, занимаю один из пустующих столиков, а в субботу утром они все пустые, и пишу. В заметках на телефоне строчу все новые и новые главы.

Сегодня приезжает мама. Буквально через пару часов она уставшая, но веселая, небольшим вихрем ворвется в нашу пустующую квартирку, и разрушит тишину и покой на целых две недели. Я не рада. Совсем. Я отвыкла от нее раз и навсегда. Если бы она не мельтешила перед глазами в аське и контакте, да еще и не звонила, я честное слово забыла бы о ее существовании. Не нарочно, нет, не вычеркнула бы из жизни, а именно забыла, как иногда забываю вовремя оплатить интеренет или выпить витамины с утра, только на более продолжительный срок. Я неблагодарная скотина забываю так же и об отце, до тех пор, пока он не напомнит о себе сам, и забыла бы с радостью о бабушке, но это к сожалению невозможно, так как я с ней живу. И не то, чтобы я их всех не любила, нет (хотя порой я правда сомневаюсь в том, что способна испытывать родственную любовь) они все хорошие люди, я их уважаю, но абсолютно не вижу в них потребности. Я не видела маму полтора года и я совсем не соскучилась. И мне тошно от того, что придется улыбаться и делать вид, что я рада. Не притворяться я не смогу, что мне такого сделала родная мать, что я в праве была бы показывать недовольство ее появлением? Еще более тошно от того, что она привезет мне гору подарков, которых я не просила, более того, я от них отказывалась, но ее же не переспоришь. Единственное, что я жду - это графический планшет.

Отношения с Саньком катятся в глубокую яму. Я три года строила эти отношения, переделывала человека под себя, грубо говоря ставила над ним опыты и эксперименты, чтобы теперь, добившись своего, получив идеального (я сейчас не преувеличиваю) партнера, охладеть к нему. Я давно хотела написать об этом, но все как-то откладывала, думала, что пройдет. Обычно бывает сложно вспомнить момент, когда именно возникают чувства к человеку. Просто в один прекрасный день ты просыпаешься и понимаешь, что любил его всегда, с того самого момента, как вы познакомились. Однако, когда чувства уходят, всегда можно вспомнить определенный момент, когда впервые в душу закрались сомнения. Это было зимой, я ехала в автобусе, как раз таки к Саше в гости, на следующей остановке мне нужно было выходить, и я случайно подумала, а что будет, если мы расстанемся? И наравне с привычным страхом возникло еще одно чувство - безграничной, пьянящей свободы. Я не могу сказать, что наши отношения лишают меня свободы. Саша ни в чем меня не ограничивает, ровно как и я не ограничиваю его, однако есть совершенно особенная прелесть в полной свободе, когда тебе не нужно согласовывать свои действия и желания с мнением партнера. Ты просто один, сам по себе, и это замечательно. С того момента и началось это недоразумение. Сначала возникло острое желание одиночества, потом произошла серия мелких влюбленностей в вымышленных персонажей (видимо, тут сказывается влияние давно выставленного мною блока - никаких реальных симпатий), и вот теперь я снова хочу ощутить это невероятное чувства новой, реальной влюбленности. Оно слишком прекрасно, чтобы я, в свои 22 года не имела возможности испытать его хотя бы еще раз. Наверно надо в таких случаях расставаться, но я не могу. По нескольким причинам, как это у меня чаще всего бывает. Во-первых из-за личной выгоды. Он хороший и надежный человек, который мне сейчас видится единственной опорой в шатком и сомнительном будущем. Жалко отказываться от хорошего, даже когда оно тебе больше не нужно. Я люблю его, как друга, как брата, как близкого мне человека, но не как мужчину. Я не дура, и никогда не рублю с плеча, я выжидаю, смотрю. Я могу долго ждать, когда-то я уже об этом писала. Но поможет ли ожидание в этой ситуации? Вторая причина в том, что мне безумно жалко обижать такого хорошего человека, любящего меня не смотря ни на что, человека, который ломал себя ради того, чтобы мне угодить. Он вообще много хорошего для меня сделал. Не хочу быть дрянью, которая разобьет ему сердце. Очень мечтаю о том, чтобы он может тоже ко мне остыл или полюбил другую в конце концов, чтобы расставание не было таким болезненным. Он ведь мне уже как родной стал за три года, как брат. И в то же время боюсь, вдруг это все желишь временное помутнение, а я человека из-за него навсегда потеряю... Самое смешное, что отношения стали только лучше. Я не выношу мозг без повода, ни на что не ругаюсь, не обижаюсь. Разве можно ругаться на постороннего человека? Ведь это его жизнь, он может делать все, что захочет.

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 2. Убийца

Бравил вряд ли можно назвать симпатичным местечком. Грязь и разруха, нищета и пороки, серость и гниль - такой отпечаток наложило время на один из древнейших городов Сиродила. Запах испражнений никогда не выветривается из здешнего теплого и влажного воздуха, благодаря тому, что река Ларсиус, протекающая через город, уже много лет используется в качестве канализации. Бравил вообще богат отталкивающими запахами, такими, как смрад исходящий от тухлой рыбы в дешевых торговых лавках, вонь немытых тел и аромат дешевого вина, который заполняет собой улицы по вечерам. Все это может ужаснуть путешественника, в первый раз решившего посетить город. Близлежащие болота кишат насекомыми, распространяющими страшные болезни, которые ежегодно уносят в могилу десятки людей. Все строения, кроме городских стен, графского замка и часовни, возведены из старой, гнилой, покрытой мхом и плесенью древесины. Новые жилища строятся на крышах старых, поэтому, вторые и третьи этажи неуклюже нависают над узкими улочками, почти полностью скрывая их от и без того редкого солнечного света - большую часть года в этой местности идут дожди. Обилие лестниц и навесных мостиков между домами делает Бравил похожим на странный многоярусный лабиринт, в котором легко заблудиться. Кажется, что город рухнет, словно карточный домик, при малейшем дуновении ветра, однако уже много веков он стоит незыблемой мрачной громадой, куда стекаются отбросы общества со всего Сиродила: нищие, пьяницы, любители скумы, воры и бандиты.

Единственной достопримечательностью Бравила является статуя Счастливой Пожилой Леди, однако и она смотрится довольно странно посреди грязной, залитой помоями улицы. В наступающих сумерках ее белая, выточенная умелым скульптором фигура кажется призрачной, а улыбка, застывшая на каменном лице - зловещей. Возле подола ее платья изображены младенцы, словно в молитве воздевающие руки к своей госпоже. Почти каждый день, с шести вечера до часу ночи, возле статуи, словно верный слуга, словно бессменный часовой стоит странного вида босмер. По сравнению с другими жителями города он выглядит крайне нелепо и вычурно. На нем всегда тщательно отглаженный зеленый дублет из парчи, шелковые брюки по последней моде, кожаные туфли, расшитые золотом. Он молча и преданно смотрит на статую, словно внимает каждому ее слову, но статуи, как известно не разговаривают, а потому в глазах местных жителей, лесной эльф давно прослыл сумасшедшим. Впрочем, это было ему только на руку - на босмера никто не обращал внимания. О, если бы жители Бравила были хоть чуточку внимательнее! Одного пристального взгляда хватило, чтобы понять, что эльф совсем не тот за кого себя выдает, но разве это волнует выползающего из таверны на четвереньках пропивоху? Разве только что стащивший кошелек воришка будет останавливаться и смотреть на городского сумасшедшего? Конечно же нет. А внимательный горожанин, чей мозг не одурманен скумой, мог бы заметить, что у эльфа, пусть и потерявшего за последние годы форму, остались повадки и движения умелого воина, большую часть жизни, прошедшего в оружием в руках. Но он не был похож на стражников или старых вояк, ветеранов войн. Его близко посаженные злые глаза излучали почти осязаемый холод и в них не было ни капли безумия.

Когда город накрыла беспроглядная ночная темнота и улицы опустели, босмер покинул свой пост и направился к неприметной покосившейся хижине, что одиноко стояла на окраине, почти подпирая собой городскую стену. Провозившись некоторое время с проржавевшим замком, он наконец смог попасть внутрь. В руке эльфа вспыхнул магический огонь, осветивший единственную комнату лачуги. Из мебели там была лишь узкая койка с отсыревшим, скомканным покрывалом и ветхий стул. В углу, скрестив руки на груди, стоял человек, облаченный в черную мантию с капюшоном, но босмер, казалось, не обратил на него внимания и подошел к противоположной от двери стене. Привычным движением он нажал, на ничем не примечательную доску - та оказалась потайной кнопкой, приводящей в действие хитрый механизм. Часть пола со скрипом отъехала в сторону, открывая спуск в подземелье. Босмер жестом пригласил человека в черном следовать за ним. Каменная винтовая лестница вела в довольно просторный зал, отделанный черным мрамором. Здесь можно было забыть об изнуряющей духоте и мерзких запахах с поверхности. На стенах висели гобелены, изображающие отпечаток руки в кроваво-красном обрамлении, высокий сводчатый потолок украшала гравюра, но ее сложно было рассмотреть, так как в зале было слишком слабое освещение. Не было видно ни одного факела или каких-либо иных источников света, однако по подземелью расползалось приглушенное красное сияние, похожее скорее на некую магическую субстанцию. Бравильское подземелье являлось одним из самых главных убежищ Темного Братства, здесь располагались личные покои Слышащего и зал собраний Черной Руки - место, куда могли попасть лишь избранные.

- Что ж, приступим к делу, - задумчиво произнес Слышащий и занял свое место за большим, в данный момент пустующим столом. - Сегодня у меня для вас весьма необычное задание, господин уведомитель.
Теперь, когда все маски были сняты, босмер окончательно преобразился. Его манера держать себя, голос, жесты, все выдавало в нем человека, имеющего почти абсолютную власть. Он старался говорить вежливо, но по исказившей его лицо кривой ухмылке можно было понять, что это не более, чем дань традициям. Человек в черном кивнул, видимо он не любил пустословие.
- Мать Ночи хочет, чтобы это задание выполнил именно ты, Люсьен, - босмер всегда забывал об официальности, когда беседа подходила к ключевым моментам. - Возможно она желает испытать тебя, а может полагает, что только тебе по силам решить эту задачу. Ты должен будешь сделать выбор, который повлияет на судьбу всего Братства в будущем, - эльф откашлялся и продолжил. - Несколько дней назад один очень известный и влиятельный человек из Имперского города совершил Черное Таинство. Он возжелал смерти своей племянницы Рунгерд. Однако, вся проблема в том, что ровно в момент проведения ритуала, вышеупомянутая племянница заказчика убила человека. Отец ужаса благоволил ей и стража ничего не заметила, а Мать Ночи назвала ее имя среди тех, кто достоин вступить в нашу семью, так что отныне девчонка не может являться однозначно жертвой. Но Мать Ночи не дала конкретных указаний, поэтому выбор остается за тобой. Я не знаю, какие цели она преследует, какую тайную игру ведет и почему не хочет посвятить в это своих преданных детей, но я не сомневаюсь в одном - это действительно важно. Человека воззвавшего к Темному Братству зовут Савирен Хандинг и он ждет от нас вестей каждый вечер в таверне Вуанет, близ Имперского города.

Люсьен Лашанс, уведомитель Темного Братства, не спеша приближался к Имперскому городу. Его верный конь Тенегрив фыркал, меся копытами холодную грязь. От частых весенних дождей дороги размыло, что значительно осложняло передвижение между городами. Лашанс был погружен в свои мысли и уже не замечал надоевшую изморось, что грозила вот-вот промочить его плащ, несмотря на отталкивающее воду заклинание. Люсьен любил сложные задачи, но та, что поручил ему Слышащий, вызывала лишь недоумение. Он посвятил свою жизнь служению Ситису и Матери Ночи, он поклялся, что все его действия будут направлены лишь на благо Братсву, и если теперь выбор окажется неверным и тем самым он собственноручно обречет семью на крах, то никогда не простит себе этого. Но зачем Матери говорить загадками? Неужели она хочет, чтобы ее дети сами решили свою судьбу? Нет, Мать Ночи никогда не обречет своих верных сыновей и дочерей на гибель, она может пожертвовать несколькими ради блага остальных, но позволить Братству исчезнуть... нет, подобного она никогда не допустит. В таком случае, возможно не существует правильного или не правильного выбора, а есть лишь два пути развития и ему, Люсьену Лашансу, предстоит выбрать по которому их них пойдет Темное Братство. Не секрет, что ассасины Братства убивают во имя Ситиса, ради денег и для собственной выгоды и удовольствия. Хандинг богатый человек и он может заплатить много, ОЧЕНЬ много. Эти деньги могли бы помочь расширить влияние, возможно возвести новое убежище. С другой стороны, Братству постоянно требуются новые члены. Братья и сестры низкого ранга слишком часто погибают при выполнении контрактов. Но племянница Хандинга просто капризная домашняя девчонка, которая и оружия то в руках не держала, да, она владеет магией, но этого мало. Придется потратить слишком много времени на ее обучение, прежде чем она сможет приносить хоть какую-то пользу. Окупит ли она эти затраты? Темное Братство всегда радо пополнению в своих рядах, радо предоставить убежище и любовь, но только тем, кто этого достоин. Достойна ли Племянница Хандинга? Любой из членов Черной Руки, предоставь им Слышащий такое задание, не раздумывая выбрал бы легкие деньги, а не воспитание бесполезной девчонки. На мгновение Лашанс представил хищно улыбающееся лицо Аркуэн, ее жажда денег не знает границ, а должность уведомителя, не слишком часто предоставляющая возможность собственноручно пролить чью-то кровь, и вовсе не заставила бы ее дольше минуты размышлять на решением. Лашанс никогда не искал легких путей, он любил рисковать, обдумывать свои действия на несколько шагов впереди теперь он кажется понимал, почему Мать Ночи выбрала именно его.

Наконец Лашанс оказался возле нужной ему таверны. Расположение в окрестностях Имперского города гарантировало наличие стражи в удвоенном количестве, что не сулило ничего хорошего. Поэтому уведомитель оставил Тенегрива пастись неподалеку, а сам применив заклятие невидимости, без труда проник в таверну незамеченным и нашел снимаемую Хандингом комнату. Савирен сидел спиной к нему и нервно стучал пальцами по столу, томясь от ожидания и неизвестности. Лашанс сбросил с себя чары и с удовольствием заметил, как перекосилось от страха лицо заказчика, обернувшегося на звук закрывшейся двери.
- Я полагаю нам есть о чем поговорить, - произнес Лашанс и не спрашивая разрешения присесть, удобно устроился в кресле. - Темное Братство к вашим услугам.
Хандинг нервно сглотнул и запинаясь принялся рассказывать. Как не пытался он успокоиться, вид человека в черном вызывал в нем буквально непреодолимый ужас.
- Я... я хочу, чтобы моя племянница... я хочу, чтобы вы убили мою племянницу, Рунгерд, - наконец выдавил из себя Хандинг. Лашанс вопросительно приподнял бровь и Савирен, восприняв этот знак по своему, принялся оправдываться, - Понимате, я бы никогда, никогда не принял такого решения, но в сложившейся ныне ситуации просто не могу поступить иначе. Мы терпели, мы слишком долго терпели. Наша добропорядочная семья самых чистых имперских кровей приняла это нордское отродье, эту полукровку как родную! Ради своего непутевого брата я закрывал глаза на все ее выходки, на то, что из нее невозможно вытряхнуть эти варварские нравы и обычаи. Теперь, когда брат мертв, а мои нервы на пределе, я считаю, что имею полное право избавиться от этой скотины! - Хандинг все же совладал с собой и теперь его речь была пламенной и уверенной.
- И как же вы хотите от нее избавиться?
- В этом вся сложность. Мы могли бы просто отправить ее обратно в Скайрим, но наша семья всегда славилась щедростью и милосердием. Если люди узнают, что мы отказались от бедной сиротки, то нашей репутации придет конец, - Савирен понизил голос до сиплого шепота. - Поэтому я хочу, чтобы вы инсценировали ограбление. Я все продумал! Мы с семьей на пару дней уедем в Коррол, о графиня так давно ждет нас в гости! А Рунгерд останется в Имперском городе. Слухи там быстро распространяются, и узнав о моем отъезде некая банда захочет совершить ограбление, однако вот незадача - в доме они обнаружат так не вовремя оказавшуюся там девушку. А свидетелей принято убивать... Если вы сможете провернуть это дело, то в качестве вознаграждения сможете взять из моего дома все, что захотите! Берите столько, сколько сможете унести и даже больше - это пойдет только на пользу, все будет выглядеть как настоящее ограбление.

Под покровом ночи, неслышно ступая в тенях, Лашанс пробрался в дом Хандинга. Особняк поражал воображение богатством обстановки и обилием дорогих вещей, но уведомитель готов был поклясться, что все самое ценное старик увез с собой. В холле горели свечи и Лашанс смог разглядеть дорогие ковры и гобелены, статуи девяти божеств из чистого золота и украшенную драгоценными камнями серебряную посуду в буфете, что стоял прямо у входа в столовую. Люсьен не стал терять время и поспешил найти племянницу Хандинга. Несмотря на поздний час, Герда не спала, а возилась возле столика с алхимическими принадлежностями. Она была так увлечена, что даже не заметила, как несколько минут ее пристально разглядывал стоящий на пороге комнаты уведомитель. Герда была весьма хороша собой и Лашанс подумал о том, что если он и решит убить ее, то сделает это красиво, никаких вспоротых животов и перерезанных глоток. Люсьен не испытывал ни капли жалости, это чувство он похоронил в себе много лет назад, когда только вступил в Братство. Лашанс нарочито громко вынул клинок из ножен, наблюдая за реакцией Герды. Девушка моментально обернулась на странный звук и вскрикнула, в глазах ее застыл ужас, но к удивлению Люсьена, она быстро пришла в себя и атаковала его заклинанием огня. Уведомитель был сведущ в магии и ему не составило труда вовремя поставить защитный барьер. Магический поединок длился буквально минуту и Лашанс самодовольно улыбнулся, заметив, как занервничала жертва, понимая, что ее магическая энергия иссякает. Через мгновение из ее рук вырывались лишь слабые искорки, вместо прежних огненных струй. Первый раунд окончился не в пользу Рунгерд. Теперь Лашанс мог без проблем атаковать ее, ему хватило бы пары секунд, чтобы оказаться возле Герды и ловким, отточенным движением вонзить клинок ей в сердце, но Люсьен не спешил переходить к решительным действиям. Он лишь гонял девушку по комнате, наблюдая за ее реакцией и действиями. Рунгерд защищалась как могла, в ход шло все, что попадалось под руку, это были и склянки с алхимического столика, и большая каменная ваза, но силы постепенно оставляли ее, а отчаянье завладело разумом. Из последних сил она рванула к камину, над которым висел меч ее отца. Но оружие было слишком тяжелым, Герда едва могли держать его в обеих руках. не говоря уж о том, чтобы защищаться.

Лашансу надоела эта игра, его терпение кончилось и выбив из рук Герды меч, он грубо прижал ее к стене, приставив к горлу кинжал, который был настолько острым, что порезал нежную кожу и струйка крови потекла по лезвию.
- Темное братство пришло, Рунгерд, - тихо произнес Лашанс на ухо девушке.
Ему много раз приходилось убивать женщин и все они вели себя одинаково: плакали, ползали на коленях, умоляли о пощаде, что разумеется вызывало только отвращение и желание поскорее их прикончить. Рунгерд была не такая. Она держалась гордо и надменно. Ее глаза излучали ярость и ненависть. "Возможно стоит рискнуть и предложить ей вступить в семью" - подумал Лашанс, но вслух произнес:
- Быть может перед смертью ты желаешь знать, кому так не угодила? Я могу оказать тебе такую маленькую услугу.
- С чего бы это вдруг? - небрежно поинтересовалась девушка, так, словно она разговаривала с надоедливым попрошайкой на улице, а не с убийцей, в руках которого сейчас была ее жизнь.
- Вообще говоря, мы обещаем нашим клиентам сохранять полную конфиденциальность, но ты все равно унесешь это знание с собой в могилу - Лашанс снова улыбнулся, - Да и потом, у нас с тобой есть кое что общее...я могу сделать тебе одолжение как убийца убийце.
- Я не убийца - как можно более безразлично постаралась ответить Герда.
- А вот моряк из портового района так не думает, он вообще больше не думает, - эти слова похоже здорово веселили уведомителя, - бедняга умер почти мгновенно.
Лашансу все же удалось вывести жертву из равновесия, он заметил как задрожали ее губы, а зрачки расширились. Люсьен выдержал паузу, наслаждаясь тем, как Герда по крупице теряла самообладание.
-Так вот, - продолжил Лашанс, - На чем мы остановились? Ах да, твоей смерти очень захотел твой дядюшка Саверен.
- Что??! - Герда не могла поверить в услышанное.
- Да, да, нордская кровь, текущая в твоих жилах не дает ему покоя. Он утверждает что ты позоришь его семью.- Лашанс внимательно наблюдал за ее реакцией. Герда издала звук, похожий на животный рык, полный ненависти и отчаянья. - Тебе хотелось бы убить его, Рунгерд, а? Впороть живот противному старикашке?
- У меня все равно уже не будет такого шанса, - сквозь зубы процедила девушка.
- О, тут ты ошибаешься, я мог бы подарить тебе такой шанс, я мог бы подарить тебе новую жизнь и новую любящую семью. Все что тебе нужно сделать - убить Савирена Хандинга, чтобы ликвидировать контракт. Возьми мой клинок, убей Хандинга и тогда Темное Братство примет тебя в свои ряды.

Несколько минут Герда молча разглядывала красивый кинжал, который уверенным движением вложил ей в руки представитель Темного Братства. Лезвие было сделано из неизвестного девушке черного металла, полыхающего алыми прожилками, говорившими о том, что оружие зачарованно.
- А что если я откажусь? - Герда с вызовом посмотрела на Лашанса.
- Глупо отказываться от такого предложения, Рунгерд. Но я дам тебе три дня на размышления, и если ты не решишься сделать то, о чем я тебя прошу, - уведомитель сделал особый акцент на слове "прошу", - то лучше тебе будет уехать как можно дальше отсюда, иначе я вернусь и выполню контракт на твое имя. Впрочем, если ты сумеешь убежать, я не буду тратить время на поиски.
Лашанс соврал, притом сделал это довольно грубо и неосторожно, но Герда была так напугана и шокирована происходящим, что ничего не заподозрила. Если она не сможет или не захочет убить Хандинга, то контракт Лашанса будет провален, а Братство опозорено. Подумать только, величайшая гильдия убийц, история которой насчитывает сотни лет не выполнила простейшую работу в срок и наплевала на предписания заказчика! Подобный провал грозил бы Люсьену потерей должности уведомителя. Риск очень велик. Если такое произойдет, то Лашанс не даст Герде никакого шанса, девчонка не успеет даже выйти за пределы Имперского города. Он убьет ее уже не особо заботясь о том, насколько симпатично будет смотреться ее мордашка в гробу. Люсьен с упоением представил, как он живьем сдерет с нее кожу, отрежет ей пальцы, а потом и руки... Рунгерд умрет как предатель, а на свете нет ничего страшнее смерти человека, предавшего Темное Братство. Но уведомителю пришлось соврать, он слишком хорошо знал, что под страхом смерти люди способны на любые поступки. Лашансу же хотелось, чтобы Рунгерд убила старика, потому, что ей того хочется, а не потому, что у нее не было выбора. В противном случае для Братства она будет бесполезна.

---

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 1. Нити судьбы

Как причудливо порой переплетаются нити судьбы, образуя странные, непостижимые человеческому разуму узоры. Стоит только потянуть за одну ниточку, как тут же увидишь уродливую волну, исказившую геометрически-точный орнамент бытия. Но стоит разрезать упрямую нить пополам и равновесие снова восстановится. Примерно так рассуждал Савирен Хандинг, выходя из своего шикарного особняка на Талос-плаза и направляясь к городским воротам. Неведомые силы хохотали у него за спиной, потешаясь над тем, как нелепо он применил столь прекрасную теорию к своей жалкой жизни, но Савирен не слышал их и лишь прибавил шаг.

Небо над Имперским городом полыхало алыми красками заката, последние солнечные лучи окрашивали широкие улицы и белые мраморные строения в нежно-розовый оттенок. Это был первый ясный денек за последние две с половиной недели, в течение которых непрерывно лил дождь, а тучи беспросветным серым полотном скрывали небо. Месяц Руки Дождя оправдывал свое название. Хандинг запыхался от непривычно быстрой для него ходьбы и остановился, чтобы перевести дух. Недавно ему перевалило за пятьдесят, но выглядел он намного старше своих лет. Волосы его были сплошь седые, к тому же он начал лысеть, тело оплыло жиром, и богатая, расшитая золотыми нитями одежда, не могла скрыть отвратительных складок на животе и боках. Хандинг тяжело дышал, его лицо покраснело, как помидор, он сильно вспотел, но упорно продолжал свой путь, неловкими движениями вытирая выступившие на лбу капли. Сердце его бешено стучало от одной лишь мысли о том, что предстоит сегодня сделать, руки дрожали, но мужчина поклялся себе довести дело до конца.

За пределами города, Хандинга со скучающим видом ждал молодой данмер, одетый в простую кожаную броню. Он стоял возле раскидистого кустарника и лениво играл кинжалом. Этот парень был одним из тех, кто за приличную сумму денег готов сделать что угодно, не задавая лишних вопросов - наемник.
- Все готово? – спросил Хандинг, пытаясь унять неуместную дрожь в голосе. Никто не должен знать, что он нервничает. В ответ последовал утвердительный кивок и мужчины свернули с дороги, направляясь в сторону леса. Спустя полчаса они стояли возле поросшего высокой травой входа в пещеру, закрытого маленькой деревянной дверцей, сколоченной из прогнивших и покрытых мхом досок. Вероятно, раньше здесь обитали гоблины, а может быть и кто похуже.
- Пещера зачищена, все, что необходимо дожидается вас внутри, - сказал парень-наемник и, получив долгожданный мешок с монетами, поспешил исчезнуть. Савирен остался один. Он долго и нерешительно топтался около входа, провожая глазами пропавшее за горизонтом солнце так, словно это был последний в его жизни закат. Наконец Хандинг взял себя в руки, зажег факел и ступил в черную пасть пещеры, хищно оскалившуюся сталактитами и сталагмитами. Внутри было очень холодно и сыро, пахло плесенью и грибами, которые росли буквально на каждом шагу. Где-то вдалеке слышался плеск воды. Время от времени, когда порывы ветра на поверхности усиливались, пещера наполнялась глухим гулом. Факел слабо разгонял темноту, и Хандингу приходилось двигаться вперед очень медленно, с осторожностью делая каждый шаг, чтобы не споткнуться и не свернуть себе шею в том месте, где пол начинал резко уходить вниз. Вскоре мужчина оказался в самой дальней части пещеры, где перед ним, как и обещал данмер, лежало все необходимое для ритуала. Хандинг нервно сглотнул, пытаясь избавиться от медленно подступавшей к горлу тошноты, так как то, что он перед собой увидел, было воистину ужасно. Но он не отступит, нет, кто угодно, но только не он.

Хандинг брезгливо дотронулся до сваленных в кучу человеческих останков, ему предстояло разложить эту груду костей так, чтобы они хоть отдаленно напоминали скелет. В центр грудной клетки следовало положить сердце, рядом несколько кусков мяса. Оно было относительно свежим, если конечно можно применить это слово к человеческой плоти, кровоточило и источало отвратительный запах. Едва сдержав очередной рвотный позыв, Хандинг принялся расставлять свечи вокруг самодельного чучела, что должно было символизировать будущую жертву. Его руки и одежда были перепачканы кровью и грязью, однако теперь Савирена это не волновало. Весело заплясали огоньки свечей, наполняя пещеру причудливыми тенями, которые прямо на глазах у Хандинга превращались в омерзительных тварей: громадных пауков, скампов и бесов, словно отражая все его потаенные страхи. Нервы на пределе. Сердце бешено стучит, готовое в любой момент выпрыгнуть из груди, в глазах помутилось, но дороги назад уже нет. Половина работы была сделана, и теперь оставалось лишь приступить к основной части ритуала.

Он осторожно взял в руки книгу, та выглядела такой старой и потрепанной, что казалось, будто вот-вот рассыплется в прах. Буквы с обложки стерлись, некоторые страницы были залиты кровью, отчего древние писмена на них безвозвратно исчезли, другие почернели и обуглились, словно книга когда-то побывала в огне. По иронии судьбы лишь описание ритуала сохранилось почти в первозданном виде. Хандинг еще раз перечитал текст молитвы, он очень боялся ошибиться и, возможно, тем самым испортить ритуал, но это было напрасной мерой предосторожности – воззвание к Матери Ночи отпечаталось в его памяти раз и навсегда, словно его выжгли раскаленным железом прямо на нежной материи души. Теперь при всем своем желании он не сможет забыть эти слова, они будут являться ему в кошмарах, преследовать во тьме. Такую плату взимает Мать Ночи за право обратиться к ней. Все приготовления закончены, кинжал смазан соком лепестков паслена. Хандинг лишь на мгновение замер в нерешительности, и прежде чем здравые мысли могли вернуться в голову, принялся наносить страшной кукле удары кинжалом, хрипло шепча: «Милая матушка, милая матушка, пошли мне свое дитя – грехи недостойного должны быть смыты кровью и страхом. Милая матушка…». Пустота за его спиной снова разразилась беззвучным хохотом – несчастный смертный возомнил, будто он сможет безнаказанно оборвать любую нить, что ему вздумается. Глупый, он не знал, что именно в этот момент та, чьей смерти он желал больше всего на свете, сама того не желая встала под знамена Ситиса, отправив в пустоту невинного человека.

---

Знаете, раньше я относилась к фанфикам крайне отрицательно. Более того, я даже не считала это за творчество, потому что мне казалось, будто их пишут люди напрочь лишенные собственной фантазии, и кроме того изрядно склонные к извращениям, иначе не скажешь. Не нужно описывать мир, не нужно трудиться над характерами персонажей, ведь у читателей в голове уже сложились все нужные образы. Необходимо лишь взять и спарить всех кого только можно в каком угодно порядке. Возможно такое мнение сложилось потому, что первые прочтенные мною фанфики действительно были настолько ужасны, что смогли напрочь отбить весь интерес к данному виду самовыражения. Может быть, потому что они были написаны по книгам... а ведь это всегда означает бросить вызов самому автору, померяться с ним силами в литературном мастерстве, мол смотри, я обращаюсь с твоими персонажами так же как и ты, а то и лучше! Но, как говорится, не зарекайся. Не так давно я снова попробовала почитать фанфикшн, но на этот раз по серии игр The elder scrolls, и знаете, я в корне поменяла свое мнение, так как то, что я прочла было написано просто потрясающе. Беру свои слова обратно и признаю, что в любом творчестве есть как и мастера своего дела, так и полные неумехи.

Собственно, к чему я веду. Началось все с того, что у меня случился Лашанс головного мозга, под действием которого, я и заставила себя пересилив неприязнь снова почитать фанфикшн. Далее я восхитилась, вдохновилась и решила, что я буду не я, если не попробую себя в этом. Недели две сюжет тщательно вызревал у меня в голове и пару дней назад он наконец таки начал выливаться на бумагу. Дорогие фанфико-ненавистники, можете смело отписываться, так как в ближайшее время из моего дневника, как из рога изобилия польется отборнейший бред. Все остальные могут рискнуть остаться и посмотреть, что из этого получится. Кстати, кто-нибудь может крайне доходчиво объяснить мне как правильно все это дело оформлять? Мне пока еще лень насиловать википедию или что-то подобное, а все эти рейтинги, пейринги и мэри сью выносят мне мозг.

---

Раз уж речь пошла о фотографиях, то хочу сказать, что нажимать кнопочку я люблю не только на своем кэноне, но и на клавиатуре, когда в момент покорения виртуальных миров, глаз по привычке замечает красивые места. Речь, как вы уже могли догадаться, пойдет о Скайриме, ибо только он своими пейзажами способен привести меня в полнейший восторг. Играю я на средних настройках, поэтому качеством скриншоты не блещут, зато передают столь любимую мной атмосферу. Давайте насладимся прекрасным вместе.

Туманная роща, место, где я бы с удовольствием поселилась








Камни-хранители




Довольно милое местечно, облюбованное некромантом-недоучкой




Грот, в котором проходила охота на оборотня







Вообще, сейчас у меня удивительное настроение, такое, когда серая действительность отступает и кажется будто твои фантазии реальны чуть более, чем полностью. Немного измененное сознание, ох уж это прекрасное ощущение родом из юности и беззаботного детства. Я нахожусь под впечатлением от чужого творчества, хорошего и разного. Мир тесен, а интернет еще теснее, особенно, когда у тебя хорошая память к деталям. Пару дней назад я просматривала в контакте альбомы группы, посвященной Обливиону, наткнулась в общем альбоме с творчеством на рисунки одной девочки, старые, датированные 2009 годом, она тогда судя по всему только начала рисовать, но уже имела некий узнаваемый стиль. Сегодня же, прогуливаясь по совершенно другим сайтам, с совершенно другими целями я наткнулась на довольно увлекательный фанфик о Темном Братстве, на одном дыхании осилила все 18 глав, порыдала над концовкой и не могла не заметить, что выкладываемые автором иллюстрации к ее творчеству являются теми самыми рисунками, которые я приметила. Что ж, писательница легко нашлась через контакт, я отправила ей сообщение, хотелось сказать спасибо за подаренное мне на сегодняшний вечер настроение.

---

Хочу показать вам несколько фотографий, сделанных мной около трех лет назад. Я ни разу не фотограф, так что всевозможные пересветы, заваленные горизонты и прочие прелести присутствуют в изобилии, но мне очень дороги эти кадры, они здорово отображают настроение и пробоуждают во мне воспоминания.

@темы: Фотографии, Творчество

---

Я запретила себе жаловаться, ныть и уж тем более, писать на эту тему полные страдания посты, но чувствую, что если я не выговорюсь, хотя бы сюда, в дневник, то меня увезут в больницу с нервным срывом. Это касается моего решения уйти из института, которое я тщательно скрываю от родителей. К счастью скрывать легко, мы живем не вместе, да и они не слишком интересуются этой частью моей жизни. Но я безумно боюсь разоблачения, ибо шанс того, что оно может произойти очень велик. Вся проблема опять же упирается в бабушку, как и большинство моих затруднений. Сейчас мне безумно стыдно писать эти строки, я выгляжу наверно как глупая школьница, скрывающая двойку в дневнике, но у меня есть причины скрывать. Их две, и одна эгоистичнее другой.

Первая причина такова: я не хочу, чтобы родители лезли в мою жизнь и уж тем более высказывали свое мнение по поводу тех или иных поступков. Мнение у них, сколько себя помню, всегда было либо отрицательным, либо незаинтересованно-нейтральным. Вроде бы ничего серьезного, но подобное отношение полностью убило во мне всякую мотивацию еще в раннем детстве. Я могла испытывать рвение к делу только до тех пор, пока его не поливали грязью родители. Со временем я вообще перестала получать удовольствие от каких-либо своих интересов, если о них знали мама с папой. И теперь, если они узнают о моем поступке, то вместо удовольствия от жизни я снова начну получать лишь раздражение, этот поступок, как и многие другие, начнет казаться мне бессмысленным, глупым и далее по списку. И тогда, разумеется, все будет напрасно, все планы, мечты, действия.

Вторая причина состоит в том, что я не хочу расстраивать родителей, я хочу оставаться для них хорошей дочерью всегда. Ложь подобного масштаба, да еще и самым близким людям полностью обрубает всякое доверие. Это выглядит как предательство. А я всегда так хотела быть хорошей, я из кожи вон лезла, чтобы всем нравиться и получать похвалу. Я так не хочу быть предателем... Да и вообще, не хочу я этого грандиозного скандала. Но больше нельзя эту ситуацию пускать на самотек и ждать, когда меня отчислят и пришлют на почту письмо с уведомлением. Нужно пойти и спокойно забрать документы самой, пусть хоть, если письмо и обнаружат раньше меня, то в нем будет написанно о том, что это я забрала документы, а не о том, что у меня 2 полностью незакрытые сессии, которые я так беспечно описывала родителям, получала на них пятерки и четверки. Фу, противно! И на меня то накатывает волна дикой дрожи и прошибает холодный пот, то я снова успокаиваюсь и настраиваюсь на хорошее. Эта вечная смена настроений меня добивает.

А еще, последние три дня я словно сама не своя... все дело в том, что я влюбилась. В кого бы вы думали? В персонажа компьютерной игры, в легендарного Люсьена Лашанса, уведомителя Темного Братства. Последний раз я испытывала нежные чувства к вымышеленным и наполовину вымышленным персонажам в период лет этак тринадцати - шестнадцати. В общем-то обливионский квест с Лашансом я уже давным давно прошла, налюбовалась на него и забыла, а тут он мне встретился в Скайриме, в виде спектрального ассасина, я пустила слезу умиления и решила понастальгировать, посмотрела всевозможные арты с изображением оного персонажа и меня буквально переклинило. Еще как назло прекраснейший эротический сон с его участием приснился. Это сдвиг по фазе, уж не знаю, это я так перенервничала, или может повышенное атмосферное давление на меня повлмяло, но я засыпаю с мыслями о нем, просыпаюси и бегу заново играть в Обливион, в промежутках вздыхаю и пускаю слезу, дескать какой был красавец мужчина, какой голос у него...ммм, а всякие сволочи его убили, снова просматриваю чужие рисунки, пытаюсь рисовать его сама, вспоминая внезапно все тонкости в построении лица, при рисовании портрета... Получился непохож, снова пустила слезу. С одной стороны хочется чтобы уже отпустило, с другой стороны не хочется. Пиздец, товарищи, приплыли.

посмотреть на объект воздыханий

Рисунки не мои

---

Мне категорически не нравится как начинает выглядеть этот дневник. Раньше он был более целлостным, продуманным, гармоничным, я любила перечитывать его, как хорошую книгу. А сейчас он все больше состоит из каких-то разрозненных воспоминаний, записей ни о чем и псевдо-философских рассуждений. Хорошо, что дело еще не дошло до описания повседневности и унылой бытовухи, ибо я уверена, это совсем не то, что я захочу перечитать спустя несколько лет. Иногда так и тянет удалить десяток последних записей. Но, к сожалению, дневник уже не сможет стать таким, как раньше, хотя бы потому, что я больше не пишу о тщательно скомпанованном прошлом. Пусть эта страница останется такой, какая она есть, пусть эта неопределенность символизирует то, что новая глава в моей жизни еще не началась, но впредь я не напишу больше ни одной никчемной записи, не несущей в себе ничего ценного. Ценного, разумеется, для меня. Я не хочу, чтобы этот кусочек интернет пространства потерял свое былое очарование и перестал меня радовать в трудные минуты. По этой причине, возможно, новые записи будут появляться еще реже, чем теперь.

---

Иногда я думаю о том, как могла сложиться моя жизнь сейчас, если бы в прошлом изменились некоторые эпизоды. Каков был бы мой характер, поведение? На формирование личности влияет множество внешних факторов и ситуаций как независящих от нас, так и подвластных нашему решению. Что если бы я жила на другом конце Москвы, соответственно училась в другой школе и общалась с совершенно другими людьми? Стала бы я умнее или наоборот глупее, начала бы курить с восьмого класса или может вовсе сидела на домашнем обучении, целыми днями общаясь лишь с учебниками? Часто я закрываю глаза и представляю себе бесчисленные сценарии жизни, бесконечное множество вариантов развития событий... иногда мне становится грустно, иногда я с облегчением вздыхаю и благодарю мироздание за то, что я избежала участи прочувствовать на свой шкуре тот или иной сюжет.

А что, если бы у меня не было бабушки? Допустим, случилось так, что она умерла еще до моего рождения. Ведь всякое могло произойти, порой жизнь так непредсказуема... Тогда наверно я получила бы шанс избежать большого влияния на свою психику, но неизвестно в какую сторону это могло обернуться. Из меня могла вырасти раскрепощанная, самостоятельная и уверенная в себе девушка, способная добиться упеха во всем, а могла и малолетнаяя шлюха, с юных лет ведущая нездоровый образ жизни и имеющая беспорядочные половые связи. А сейчас, я жила бы одна? Или вместе со своим парнем, или судьба распорядилась бы так, что родители не разошлись и мы были бы большой и дружной семьей?

Да по сути могло произойти все что угодно, я могла стать любым человеком, если бы обстоятельства сложились по другому. Кто знает, может я сейчас училась на заочке, работала по специальности в приличной фирме и полностью себя обеспечивала. А что если я, к настоящему времени, была бы замужней женщиной и счастливой матерью двоих детей? Сдела дома целыми днями, готовила сытные обеды и вкусные ужины, смотрела сериалы. А если бы я наотрез отказалась заниматься рисованием и потребовала отдать меня в музыкальную школу, а если бы не бросила заниматься танцами? Ну а если, в конце концов, моя семья перехала в другую страну? Удивительно, почему моя жизнь сложилась так и ни сколько иначе, почему череда событий и обстоятельств выстроилась именно в такой жизненный узор.