Бывшая

[.Morrowind]

Это произошло во время второго посещения Лок Стока. Днем ранее я впервые услышала полную версию истории отношений Жени и его бывшей. Когда-то он уже упоминал ее, скомкано, обрывочно, в общих чертах обрисовывая ситуацию. Туманная, призрачная фигура постепенно стала обретать все более и более четкие очертания. Она долго обманывала, не говорила ни да, ни нет, а потом ушла к другому. Женя заверил, что никаких чувств к ней больше не испытывает и я успокоилась. Но в баре он зачем то продолжил этот рассказ, снабдив его подобающими подробностями. Как он хотел помириться и сделать ей предложение, как стоял с букетом и кольцом, ждал ее три часа на морозе, а она пришла и сказала, что трахается с другим. Унизила заявив, что он не мужик. Я слушала и вяло ковыряла вилкой говядину тушеную в гиннессе изо всех сил стараясь не расплакаться. Ревности вроде не было, было просто до жути обидно за Женю, а еще не покидало чувство, что я здесь лишняя, потому что обретший плоть призрак бывшей сел за столик напротив нас, подперев рукой подбородок и лукаво улыбаясь, и Женя, казалось, был ближе сейчас с ним, чем со мной.

Я поняла, что его терзает злость и обида на бывшую, так же, как она терзала и меня, когда я рассталась с Сашей. И с одной стороны, можно было принять Женины рассказы за неуважение и желание найти жилетку, но с другой, я прекрасно понимала, как важно высказаться, быть понятым и услышанным. Только это несет излечение. В конце концов, я и сама успела рассказать про то, как меня обидел Саша. Когда мы вернулись домой, я спросила, есть ли еще что-то, что я должна знать о бывшей, и если ничего такого нет, то я предпочитаю о ней никогда больше не слышать. Однако бывшая из нашей жизни не исчезла. Периодически, нечасто, он снова безудержно делился со мной удручающими подробностями их расставания и предшествовавших этому предсмертных конвульсий, и я, словно археолог, по крупинкам собирала эту древнюю головоломку. Находила все новые и новые части и аккуратно, кисточкой стряхивала пыль и землю. Опираясь на факты и свои домыслы, собирала их вместе и возводила у себя в голове хитроумную конструкцию. Я накрыла ее прозрачным стеклянным куполом и большую часть времени она меня не тревожила. Но когда появлялись, новые детали, я вынуждена была приподнимать купол, чтобы добавить их к уже существующим и тогда чувствовала тупую, ноющую боль. Сначала Женя никак ее не называл, потом Ю, потом Юля. Сначала я ничего к ней не чувствовала, потом раздражение, потом почти ненависть.

Я попросила Женю сделать что угодно, но не брать призрак бывшей с собой в Питер и он сдержал свое слово. Почти не вспоминал о ней. Не вспоминал и потом, долго, целый месяц, пока однажды случайно не встретил ее на улице с парнем, на которого она его променяла. Говорит, что должен был почувствовать что-то, но не почувствовал ровным счетом ничего и даже смешно как-то было, но потом загрустил и однажды утром призрак Юли вернулся к нам. Я плакала, рычала и била ногой старый скрипучий комод. Открывала нижний ящик и с грохотом задвигала его ударом ноги обратно, так громко, что слышал наверное весь этаж. Он не любит ее, не вспоминает, но ее обман и ее поступки оставили на нем след. И я не понимаю, решительно ничего не понимаю, путаюсь в его словах и погружаюсь в эту отвратительную ситуацию все глубже и глубже, словно в зыбучие пески. У нас все хорошо, но он боится, что я поступлю так же? Что я тоже остыну? Или все же, оставаясь наедине с собой Женя грустит о ней? Нет, он говорит, что нет, и я верю ему, потому что Женя обещал никогда не врать, и меня умолял о том же, и я верю ему, как себе и успокаиваюсь и держусь за спасительную мысль о том, что вселенная свела нас не случайно и мы должны быть если не вместе, то хотя бы излечить друг друга. Я глотаю слезы, но успокаиваюсь. Мы правда встретились не случайно, я испытала за эти три месяца такую гамму новых чувств, так изменилась во многом, что это просто не может быть случайно. Пусть этот человек в итоге и сделает мне больно, но то, чему я научусь пока мы вместе - бесценно.

С того момента Юля настолько повсеместно проникла в наши отношения, что не проходило ни единого дня, когда бы Женя не упоминал ее. В переписке, при личной встрече, просто к слову, в тему и не очень. О, бывшая очень любила эту песню. А бывшая такой бургер за минуту бы умяла. А вот когда мы с Юлей были в Италии тоже с таким столкнулись. Нейтральные упоминания часто сменялись сравнениями в мою пользу. Вот с бывшей поход в магазин за продуктами превратился бы в ад и нервотрепку, а с тобой так хорошо и спокойно. Бывшая мне такого не разрешала, а ты разрешаешь, как же я тебя люблю. Бывшая комплексовала и не хотела носить чулки, я так рад, что ты их носишь. Иногда Женю совсем уж заносило и он пускался в рассказы об их с Юлей сексуальной жизни. Как она скривилась попробовав впервые сперму, как во время анального секса случился конфуз и Юля закрылась в ванной на несколько часов, планируя сбежать поздней ночью, когда Женя уснет.

Раньше подобные ситуации хоть и огорчали меня, но в то же время подогревали интерес, пробуждали дух соперничества. Ревность раздувала пламя любви, появлялось рвение стать лучшей версией себя, очаровывать человека снова и снова, добиваться его безраздельного внимания. Все это как будто придавало сил. А теперь... Теперь все не так. Впрочем, странно, наверное, сравнивать себя в подростковом возрасте с нынешней собой. У меня опускаются руки, я все глубже и глубже погружаюсь в апатию. Какой смысл продолжать отношения, если в его мыслях настолько крепко поселилась бывшая? Может ли Женя в самом деле любить меня, если бывшая продолжает занимать такое важное место в его жизни? Вот бы мне перенять немного черт прежней себя, немного азарта, уверенности. Нет, глупо все это. Сейчас я даже представить не могу, как я могла встречаться с Ваней (пусть это и были детские отношения, больше похожие на дружбу), зная, что у него есть девушка и что он ее любит. Впрочем, Ваня о своей девушке вообще не рассказывал.